И кому везде у нас дорога?

11 февраля 2019 года ташкентский студент Мухаммад Рахимов был сбит машиной, за рулем которой находился адвокат Номонджон Садыков. Доставленный в больницу Рахимов через восемь дней умер, не приходя в сознание.

Суд по делу об аварии прошел 3 мая. Подсудимого признали виновным по части второй статьи 266 УК («Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств»). Согласно закону это деяние, повлекшее смерть человека, наказывается лишением свободы на срок «до семи лет с лишением определенного права». Суд приговорил Садыкова к 4,5 годам лишения свободы.

Наказание, вероятно, показалось родственникам погибшего недостаточно суровым. Однако случай Садыкова подпадал под одно из определений статьи 50 УК, согласно которой «длительный срок лишения свободы не может быть назначен женщине, лицу, совершившему преступление в возрасте до восемнадцати лет, и мужчине старше шестидесяти лет». А Садыкову как раз незадолго до этого исполнилось шестьдесят.

Эта же статья УК гласит, что «осуждаемым к лишению свободы мужчинам в возрасте более шестидесяти лет и женщинам срок наказания не может превышать двух третей максимального срока лишения свободы, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса». Две трети от семи лет — это как раз и будет примерно четыре с половиной года.

Мухаммад Рахимов. Фото из семейного архива

Казалось бы, дело закрыто, приговор вынесен, виновный будет наказан. Но в действительности история только началась. После поданной апелляции Ташкентский городской суд 28 мая отменяет предыдущее решение и назначает в качестве наказания Садыкову... штраф в размере 20 273 000 сумов (около $2400).

«Фергана» следила за этим делом, мы разговаривали с отцом погибшего студента и с виновником ДТП. Однако решение первого суда убедило нас, что этот трагический случай все же достаточно заурядный для того, чтобы писать о нем: виновный должен был отправиться в колонию.

Но после того как горсуд принял решение заменить наказание штрафом, мы решили вернуться к этому делу: оно неожиданно продолжило общий ряд легких приговоров виновникам ДТП со смертельным исходом, если за рулем оказывался человек, имеющий отношение к силовым структурам или в силу профессиональных обязанностей имеющий там связи.

Скоро» так и не дождались

«Утром 11 февраля мой двадцатилетний сын Мухаммад, спортсмен-тяжелоатлет и студент первого курса ташкентского филиала Российского государственного университета нефти и газа имени Губкина, приехал на учебу, — рассказывает Алишер Рахимов, отец погибшего студента. — Когда он переходил четырехполосную дорогу по зебре (там нет перекрестка, и светофор в этом месте отсутствует. — Прим. авт.), на трех полосах автомобили, как и положено, остановились. Но на четвертой полосе 60-летний водитель «Кобальта» Номонджон Садыков этого не сделал, а Мухаммад его не заметил из-за трех стоящих перед ним машин».

ДТП произошло на так называемой «президентской» трассе, поэтому на ней нет камер видеонаблюдения, по которым можно было бы восстановить картину случившегося. Но, судя по травмам, полученным Мухаммадом, и повреждениям автомобиля, у которого были помяты бампер, крыша и выбито правое стекло, можно предположить, что скорость движения «Кобальта» была очень высокой. Во всяком случае, Алишер Рахимов убежден, что машина ехала быстрее 80 километров в час.

По словам отца погибшего, Садыков не вызывал скорую помощь. Он сразу начал разбирательство с находящимися неподалеку сотрудниками Государственной автоинспекции. Те оформили нарушение ПДД и препроводили автомобиль на штрафную стоянку. После чего, как утверждает Алишер Рахимов, виновник аварии спокойно отправился домой — в Кургантепинский район Андижанской области.

Однако, по словам Номонджона Садыкова, он и не мог вызвать скорую: «В тот день, когда произошла авария, меня отвезли в наркологический диспансер на предмет проведения экспертизы — пьян я был или нет. Экспертиза показала, что я был трезв. Перед отъездом домой я оставил сотрудникам ГАИ свой адрес и номера телефонов и попросил, чтобы мне сообщили, где находится потерпевший. На тот момент я даже не знал, кто он такой. Но мне никто не позвонил, и 18 февраля я приехал в Мирзо-Улугбекское РУВД (в Ташкент. — Прим. «Ферганы»). Однако там никто ко мне не спустился, и я ни с чем вернулся домой, после чего заболел и лег в больницу».

В итоге скорую помощь пострадавшему вызвали выбежавшие на шум руководители филиала университета. Так и не дождавшись вызванной бригады, они остановили проезжавший мимо другой медицинский автомобиль и сопроводили пострадавшего в Республиканский специализированный центр нейрохирургии. Восемь дней Мухаммад пролежал в реанимационном отделении в коме и 19 февраля скончался. Как указано в свидетельстве о смерти, ее причиной стало «раздробление основных костей головы с кровоизлиянием в головной мозг».

Как здоровье покойного сына?

— Я не знаю, по каким делам Садыков приезжал в Ташкент, — продолжает Рахимов. — Но этот человек за все восемь дней, пока мой сын лежал в больнице, туда ни разу не пришел и нам даже не позвонил. Хотя во время следствия он утверждал, что носил в больницу продукты и необходимые лекарства и вообще с родственниками пострадавшего «обо всем договорился». Более того, как я узнал, он позвонил по телефону знакомым сотрудникам органов внутренних дел, те позвонили в МВД и попросили, чтобы это дело уладили, потому что Садыков якобы со мной «договорился». Это мне рассказал следователь, которому звонили из МВД. Но все это время я этого водителя в глаза не видел и с ним не общался. Мне его данные сообщили в УВД.

Сам Садыков в разговоре с корреспондентом «Ферганы» отрицал, что приходил в больницу и о чем-то договаривался с семьей погибшего студента:

— Свою вину я признаю полностью, — сказал виновник ДТП. — При этом я действительно в больницу не приходил, никаких лекарств не передавал, с отцом потерпевшего ни о чем не договаривался и вообще об этом нигде и никому не говорил, это неправда.

После смерти Мухаммада и его похорон Алишер Рахимов по мусульманскому обычаю в течение нескольких дней встречал близких у дверей своего дома. Поэтому времени для обращения в органы правопорядка у него не было. Однако и УВД Мирзо-Улугбекского района никаких попыток связаться с ним не делало — во всяком случае, самому Рахимову об этом ничего не известно.

И только 28 февраля следователь дозвонился знакомому семьи Рахимовых и попросил их явиться для разговора. Алишер Рахимов с супругой тут же отправились в УВД, где узнали, что следователем — старшим лейтенантом Шарафутдином Юлдашевым — заведено уголовное дело по первой части статьи 266 Уголовного кодекса («Нарушение правил безопасности движения или эксплуатации транспортного средства лицом, управляющим транспортным средством, повлекшее средней тяжести или тяжкое телесное повреждение»). В случае с Мухаммадом налицо было «тяжкое телесное повреждение», которое заключалось в повреждении черепной коробки, сильном ушибе левого легкого, переломе в двух местах левой руки и открытом переломе в трех местах левой ноги.

Как выяснилось из разговора со следователем, тот даже не знал о смерти Мухаммада.

«Как здоровье вашего сына?» — поинтересовался сотрудник УВД у Рахимова. Узнав, что потерпевший умер, следователь переквалифицировал дело в соответствии со второй частью статьи 266: «То же деяние, повлекшее смерть человека». Если по первой части этой статьи предусмотрено наказание в виде штрафа до пятидесяти минимальных размеров заработной платы или исправительных работ до трех лет, то по второй — «лишение свободы до семи лет с лишением определенного права».

— Следователь мне сказал, что между мной и Садыковым будет проведена очная ставка, — говорит Рахимов. — Вообще-то, я его до суда даже видеть не хотел, но, узнав про очную ставку, решил в глаза ему посмотреть, чтобы Садыков мне в лицо сказал, какие-такие медикаменты он отвозил в больницу для моего сына. И вот 3 марта мне позвонил следователь и сообщил, что Садыков явился, и попросил, чтобы я тоже пришел. Я спросил следователя: «Он что, по-прежнему врет, утверждая, что со мной договорился и приносил моему сыну в больницу лекарства? Если он продолжает на этом настаивать, я приду». Следователь говорит: «Нет, уже не утверждает». Тогда, говорю, я не приду, отправляйте уголовное дело в суд — там разберемся.

— Я не звоню Рахимовым, потому что причинил им такую боль, что, как мне кажется, никакими соболезнованиями эту боль не облегчить, — сказал Номонджон Садыков незадолго до суда. — Я сам уже в таком состоянии — в общем, конченый человек. 1 марта я попросил следователя, чтобы тот позвонил Рахимову, и чтобы он пришел и высказал мне все, что он обо мне думает. Пусть бьет меня, даже убьет, что хочет пусть со мной сделает. Но он даже со мной разговаривать отказался. После этого как я ему буду звонить? У меня у самого двое взрослых сыновей, и я знаю, что такое вырастить и воспитать детей, и представляю, каково потерять своего ребенка.

Не представляет большой общественной опасности

Отец погибшего студента почти не удивился приговору, вынесенному Ташкентским городским судом. Рахимов считает, что исход дела был предрешен.

— У Садыкова все было договорено, и я знал результат заранее, — говорит Рахимов. — Но если ему 60 лет и он юрист, он что, за убийство может гулять на свободе?

Алишер Рахимов. Фото Сида Янышева

Почему же суд дал Садыкову только штраф? Статья 50 УК Узбекистана содержит и такую возможность: «Наказание в виде лишения свободы за совершение преступлений, не представляющих большой общественной опасности, преступлений, совершенных по неосторожности, и умышленных менее тяжких преступлений не назначается беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до трех лет, а также лицам, имеющим в соответствии с законодательством право на пенсию по возрасту».

Иными словами, ДТП со смертельным исходом признано Ташкентским горсудом не представляющим большой общественной опасности. Адвокат из Андижанской области Номонджон Садыков отделался штрафом.

* * *

Редакция «Ферганы» располагает сведениями о нескольких ДТП, окончившихся смертельным исходом, когда подсудимые, имеющие отношение к юриспруденции, что называется, отделались легким испугом. Так, 15 апреля суд Яшнабадского района Ташкента вынес приговор 30-летнему Жамшиду Абдурахмонову, работавшему водителем в Генеральной прокуратуре, — четыре года лишения свободы условно с испытательным сроком на два года.

Еще одно ДТП со смертельным исходом произошло в Ташкенте в апреле 2014 года, когда пьяные сотрудники районной патрульно-постовой службы (ППС) устроили гонки на дороге, в результате которых пострадала целая семья. На месте погибла пятилетняя Кристина Горбанова, а через несколько дней, не приходя в сознание, скончался ее дядя, мамин брат — 33-летний Дмитрий Курбатов. С травмами различной степени тяжести была госпитализирована 25-летняя мать девочки Людмила Горбанова, которая находилась на седьмом месяце беременности.

Виновный в случившемся 22-летний сотрудник ППС Бахтиер Толипов в июле 2014 года Учтепинским районным судом сначала был приговорен к семи годам лишения свободы. Но уже в декабре того же года по случаю 23-й годовщины Конституции республики его амнистировали. Объясняли такое решение тем, что «это был роковой случай», и он «впервые и неумышленно» совершил «нанесение вреда» пешеходам на дороге.