Погром на соседней улице

Турки-месхетинцы спасаются от погромов на военном полигоне в Фергане, июнь 1989 г.. Публичное фото

В мае-июне 1989 года в Узбекской Советской Социалистической Республике произошли события, получившие позже название «ферганских». Это был один из первых межэтнических конфликтов на пространстве СССР, в котором пострадали десятки тысяч ни в чем не повинных людей, живущих в Узбекистане много лет, – турок-месхетинцев.

Турки были депортированы в советскую Среднюю Азию из Месхетии, что на юге Грузии, в 1944 году. Самая многочисленная группа оказалась в Узбекистане. Сначала они жили как спецпоселенцы, а в 1956 году были освобождены из-под административного надзора. Однако реальной возможности переселиться в те районы, откуда были высланы, не получили. Всесоюзная перепись 1989 года насчитала в Узбекистане около 107 тысяч месхетинцев. В Ферганской области больше всего турок проживало в Кувасае – около 5-6 тысяч человек.

Причину этих погромов, что до сих пор не совсем ясна, сначала неловко пытались замять: на Съезде народных депутатов Рафик Нишанов, в то время первый секретарь ЦК компартии УзССР, говорил, что все произошло на базаре «из-за тарелки клубники»: якобы турок нагрубил продавщице-узбечке и опрокинул клубнику, за женщину заступились, началась драка… Вскоре официальная версия поменялась, но ту «клубнику» Нишанову припоминали еще очень много лет.

Несколько дней в середине мая в Кувасае происходили драки между турецкой и с другой стороны узбекской и таджикской молодежью. После небольшого перерыва, 23 мая, драки возобновились и переросли в крупные столкновения. С каждой стороны в них участвовали по несколько сотен человек.

Начались попытки прорваться в кварталы, где проживали турки и другие меньшинства, и устроить там погромы. Власти пытались уговорить толпу разойтись, однако остановить беспорядки удалось только после прибытия в город дополнительных сил милиции. В этих событиях пострадали 58 человек, 32 были госпитализированы, один человек, 26-летний таджик Икром Абдурахманов, скончался в больнице.

В Кувасае нападавшие встретили отпор со стороны месхетинцев. Но столкновения перешли в погромы, прокатившиеся по всей области: в других городах и селах туркам не удавалось защищаться, их было гораздо меньше, жили они рассеянно, а в некоторых случаях собираться в отряды самообороны им не разрешала милиция.

Основные события ферганского кризиса начались 3 июня в поселке Ташлак. Там собралась группа молодежи, которая начала поджигать дома турок и избивать их хозяев. После этого нападавшие отправились в поселок Комсомольский и продолжили там разграбление и уничтожение домов месхетинцев. Им безуспешно пыталась противостоять группа солдат внутренних войск. Нападения на турок начались в Маргилане и Фергане.

На следующий день, 4 июня, толпа в Ташлаке потребовала выдать на расправу турок, собравшихся под охраной милиции в здании райкома, и освободить арестованных накануне погромщиков. Здание райкома и управления милиции подверглись нападению, 15 милиционеров были ранены, один скончался. В центре Маргилана и Ферганы собрались агрессивные толпы, которые пытались прорваться в здания горкома и обкома. В Маргилане нападающим это удалось, однако турок оттуда уже успели эвакуировать. В Фергане группы погромщиков останавливали машины и автобусы и искали в них месхетинцев. Первая информация о беспорядках появилась в СМИ только 6 июня.

В Коканде нападающие действовали особенно решительно и активно. 7 июня из ближайших сельских районов в город на грузовиках и автобусах съехались больше пяти тысяч человек. Толпа захватила кирпичный завод и здание городского отдела внутренних дел, из следственного изолятора были освобождены 68 заключенных. Пока нападавшие осаждали ГОВД, власти смогли собрать на автобазе и в санатории оставшихся в городе месхетинцев. Позже спецназу удалось выбить нападавших из здания ГОВД. Во время операции военные применяли оружие на поражение. Рассыпавшиеся по городу погромщики начали ломать и поджигать дома, в том числе и дома милиционеров.

На следующий день в Коканд продолжали стекаться люди из соседних районов. Участники беспорядков смогли захватить несколько предприятий и железнодорожный вокзал, на путях которого был состав с горючим. Они слили топливо из одной цистерны и пригрозили поджечь его и взорвать состав, если власти не выдадут турок и стрелявших милиционеров. Через некоторое время все объекты были отбиты спецназом.

Власти перевезли турок из Коканда в соседний Таджикистан, где укрыли их в горном пансионате в Ленинабадской области. 10 июня в пансионат отправилась колонна грузовиков с молодыми людьми, вооруженными холодным оружием. Чтобы остановить колонну, вертолетный десант внутренних войск применил оружие на поражение.

К 11 июня внутренним войскам удалось прекратить массовые беспорядки и взять ситуацию под контроль.

Как пишет историк и этнолог Александр Осипов, занимавшийся исследованием турко-месхетинской проблематики, столкновения в Ферганской области до сих пор во многом остаются загадкой: не только неизвестны многие детали – до конца непонятен смысл произошедшего. Неясно, почему начались выступления, почему они стали столь массовыми и ожесточенными, и кто руководил (если руководил) погромщиками.

* * *

О событиях в Фергане вспоминает Сергей Абашин, антрополог, доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге:

Профессор С.Абашин. Фото с сайта eu.spb.ru

– В апреле 1989 года я был аспирантом Института этнографии и поехал в Ферганскую область Узбекистана проводить полевую работу. Пробыл я там до конца июня.

Я хорошо помню предысторию конфликта. Когда в начале мая я ездил по Фергане и общался с людьми, уже чувствовалось общее напряжение, разделение на местных и неместных, но турки как особая группа не звучали. Однако уже в конце мая общее внимание фокусировалось именно на турках.

Я общался с чиновниками районного уровня, и мне рассказывали, что то ли на 1-е, то ли на 9 мая распространялись листовки с различными призывами националистического характера. В подробности они не углублялись, но было видно, что люди были этим обеспокоены.

События в Кувасае произошли в середине мая. В это время я проводил исследования под Кувой, где жил в одной семье в кишлаке. Я помню, что люди между собой говорили, мол, что-то произошло. Но дело в том, что люди не сильно отличали турок, если только они не были близкими соседями. А в разговорах, которые я слышал, их называли «кавказцами».

Уже в начале июня я поехал в город Фергану: надо было купить обратный билет. По иронии судьбы именно беспорядки помогли мне это сделать. Чтобы достать билеты, надо было записываться заранее, за несколько дней, но из-за событий были перекрыты дороги, и люди, которые записывались в очередь передо мной, не смогли доехать, и в итоге у кассы я оказался первым.

События я наблюдал в самой Фергане. Я видел, как толпы местных молодых людей собирались на центральной площади и обсуждали что-то, как они шли к органам власти и устраивали митинги. Мне потом объяснили, что они принесли своих погибших. Хотя эти люди были довольно агрессивны, их агрессия носила выборочный характер. Когда толпа собиралась на площади, вокруг продолжали спокойно ходить люди, гуляли в парках, и эти толпы никого не трогали. И когда эти толпы шли к зданию местной администрации, они так же никого не трогали.

Я видел погромы. В городе были районы, где проживали турки-месхетинцы, и там горели дома. Я до сих пор помню испытанный шок, когда на одной улице ты видишь погромы, но отходишь на пару улиц дальше — и там все тихо, мамы гуляют с колясками.

Также помню, что молодежь из регионов поехала в Фергану и Маргилан, чтобы «поддержать наших». Это ведь известная история, часто нападавшие думают, что они защищаются. Ходили разговоры, что «турки на нас нападут», поэтому мы должны защищаться, и эта защита происходила в форме нападения на «турецкие» кварталы. Мне запомнился один эпизод: местный сельсовет назывался «Турк роват», и отсылка в названии была к каким-то старинным тюркам, однако местные жители-узбеки быстро убрали слово «турк» и оставили только «роват», они боялись, что даже название может привлечь внимание погромщиков.

Я помню, что к людям, у которых я жил в Фергане, пришла знакомая турецкая семья, чтобы спрятаться: у них подожгли дом. После турки перебрались на защищаемую территорию у аэропорта, откуда их потом вывозили.

Власти на эти события отреагировали довольно быстро. Днем начались погромы, но уже ночью мы слышали, как тяжелые самолеты приземляются в Фергане, и тут же появились спецвойска, которые брали под контроль городские кварталы. Но это были не местные власти, а выше уровнем, из центра. Реакция была довольно быстрая, хотя состояние хаоса продолжалось, потому что локальные власти не справлялись. Перекрывались дороги, общественный транспорт ходил намного реже и избирательно. Свободное перемещение между разными частями региона не прекратилось совсем, но стало затрудненным.

Отмечу, что в то время страна жила довольно интересно, в эти дни проходил Первый съезд народных депутатов, который полностью транслировался по телевизору. Выступала оппозиция, которая непривычно для всех открыто говорила. И внимание всей страны было приковано к этому съезду, а не к событиям в Фергане. И только Галина Старовойтова, выступая с трибуны, сказала, что в Фергане что-то происходит и требуется вмешательство властей.

В чем я вижу причину конфликта? Сложно ответить. Возникает много вопросов, насколько это было организовано или стихийно.

Я могу сказать, что были какие-то элементы самоорганизации. Мы со знакомыми гуляли по городу, к нам подъехали узбеки и стали что-то говорить моим друзьям. Когда я подошел, они отошли. А знакомые рассказали, что их звали на митинги. То есть были люди, которые занимались рекрутингом и распространением информации. Но вряд ли это была организация.

В то же время я видел, как люди без всякой организации вдруг становились агрессивными. Молодежь по своей инициативе обсуждала происходящее и собиралась куда-то ехать, чтобы «поддержать своих».

Есть точка зрения, что были организаторы, но расходятся мнения, кто именно были эти организаторы. Одни называют националистов-исламистов, другие говорят об уголовниках и коррупционерах. Еще некоторые считают, что события были специально спровоцированы КГБ.

Я не отрицаю, что были группы со своими интересами, которые пытались использовать беспорядки в своих целях. Конечно, есть и социальные причины, в 1989 году были экономические трудности, безработица, были политические потрясения.

Но я все же склоняюсь к версии, что события во многом носили спонтанный характер, — происходила эмоциональная мобилизация. Люди были возбуждены и находились в атмосфере ожидания, что «должно что-то произойти». Я видел своими глазами людей, которые независимо от этих интересов, без причины и мобилизации сами становились агрессивными, входили в конфликт и участвовали в нем.

Мы же знаем, как происходят внезапные погромы — во Франции, в Америке. Они быстро начинаются, происходит всплеск агрессии — и все так же быстро заканчивается. Это не превращается в политические движения. События в Фергане больше похожи на такие погромы.

* * *

К 18 июня из Ферганской области в Россию транспортной авиацией было вывезено больше 16 тысяч турок. До конца 1990 года Узбекистан покинули свыше 90 тысяч турок. Многие из них уезжали неохотно и воспринимали отъезд фактически как депортацию. Местные власти подталкивали людей к отъезду, ссылаясь на невозможность обеспечить их безопасность.

Официальные данные о погибших различались, но не сильно. Например, МВД СССР заявляло о 106 погибших, а Генпрокуратура – о 112. Около 50 погибших были турками, около 30 – узбеками. Следствие выявило примерно две тысячи лиц, причастных к правонарушениям. К декабрю 1989 года было возбуждено 238 уголовных дел. К концу 1990 года к уголовной ответственности было привлечено 364 человека. Два участника беспорядков, Т. Парпиев и Г. Хуриев, были приговорены к высшей мере наказания.

23 июня 1989 года со своей должности был снят первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Рафик Нишанов. Его место занял Ислам Каримов.