Ключи к Шанхаю

Хасан Роухани и Эмомали Рахмон. Фото пресс-службы президента Ирана

Президент Ирана Хасан Роухани посетит Таджикистан 14-15 июня, как сообщает иранское новостное агентство Tasnim. Видимо, предполагается, что Роухани и таджикистанский президент Эмомали Рахмон вместе прибудут в Душанбе после дружеских посиделок на саммите Шанхайской организации сотрудничества, который проходит 13-14 июня в Бишкеке. Это весьма знаковое событие. С 2015 года отношения между двумя странами, которые и культурно, и лингвистически очень близки, лишь ухудшались. Перемены начались недавно – в конце мая. При этом на обе страны усиливается прессинг Запада. Таджикстан и Иран стали дружить поневоле? Или, может, гораздо важнее то, что они стремятся урегулировать конфликт в третьей «братской» стране – Афганистане, где говорят на очень близком к таджикскому и фарси языке и считают персидскую культуру своей?

Начало вражды

Разлад между Таджикистаном и Ираном начался спустя несколько месяцев после загадочных событий в сентябре 2015 года. Во всяком случае, так считает министр иностранных дел Таджикистана Сироджиддина Мухриддина.

На месте убийства милиционеров 4 сентября 2015 года. Фото с сайта Ozodi.org

В ночь на 4 сентября 2015 года было совершено два вооруженных нападения – на центральный аппарат Министерства обороны в Душанбе и отделение милиции города Вахдат, что в 20 километрах от таджикской столицы. Были убиты около двух десятков милиционеров и солдат, захвачен большой арсенал оружия и боеприпасов. МВД обвинило в организации атак замминистра обороны республики генерал-майора Абдухалима Назарзода (известного как Ходжи Халим) – якобы члена Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). В результате спецоперации сам Назарзода и больше 20 его сторонников были убиты, более 200 человек задержаны.

Правоохранительные органы обвинили во всем ПИВТ – крупнейшую оппозиционную организацию в Таджикистане – и ее лидера Мухиддина Кабири. Политсовет партии отрицал, что Назарзода был членом ПИВТ, и причиной произошедшего называл «внутренние проблемы силовых структур Таджикистана».

Так называемый мятеж Назарзода ложился в общую линию борьбы официального Душанбе с Партией исламского возрождения: за неделю до атак на Минобороны и милицию в Вахдате Министерство юстиции Таджикистана объявило ПИВТ вне закона и потребовало от партии в течение десяти дней прекратить свою деятельность. Через несколько дней после атак Верховный суд Таджикистана признал ПИВТ террористической организацией и запретил ее деятельность на территории страны.

Тегеран дает убежище

Иран уже в декабре 2015 года официально пригласил опального, вынужденного жить за пределами Таджикистана Мухиддина Кабири на международную исламскую конференцию в Тегеране. Более того, организаторы конференции устроили встречу Кабири с духовным лидером исламской республики аятоллой Али Хаменеи. В ответ таджикистанский МИД вызвал иранского посла, чтобы выразить ему протест. За этим последовали ограничения импорта из Ирана продовольственных товаров, в частности мясопродуктов и чая. Душанбе объяснил такое решение низким качеством товаров. Позже Таджикистан прекратил выдачу гражданам Ирана виз в душанбинском аэропорту. В Худжанде были закрыты офис Комитета помощи Имама Хомейни «Имдод» – известной иранской благотворительной организации, а также культурные и торговые представительства.

Мухиддин Кабири. Фото с сайта Ozodi.org

В 2017 году в таджикистанских государственных медиа началась кампания по обвинению Ирана в поддержке терроризма. В августе того же года государственный телеканал «Точикистон» выпустил, как обозначили его авторы, документальный фильм «Иран: поддержка гражданской войны 1991-97». Фильм основан на показаниях трех арестованных сторонников генерала Назарзода. В нем, в частности, утверждалось, что по поручению мятежного генерала и при финансовой помощи Тегерана совершались убийства видных таджикских политиков, ученых и журналистов в годы гражданской войны и вплоть до 2001 года. «Герои» фильма Тагоймурод Ашрапов, Абдукодир Абдуллоев и Саймухриддин Кудратов во время допросов якобы признались, что в 1990-е годы прошли обучение на тренировочных базах, расположенных в иранских городах – Куме, Горгане, Мешхеде и Тегеране. Тогда же им вручили иранские паспорта.

Арестованные рассказывали на камеру, что по поручению генерала Назарзода убили бывшего председателя республиканского парламента Сафарали Кенджаева, известного журналиста и политика Отахона Латифи, известных ученых Мухаммада Осими, Юсуфа Исхаки, Минходжа Гулямова, бывшего советника президента Карима Юлдошева, известного писателя Сайфа Рахимзоди Афарди, бывшего муфтия Фатхуллохона и около 20 офицеров российской военной базы в Таджикистане.

Весной 2018 года Совет улемов Исламского центра Таджикистана выступил с обвинениями в адрес Ирана. «Возникает вопрос, какую выгоду преследует Иран, приложивший руку к дестабилизации обстановки и кровопролитию в воюющих странах, таких как Афганистан, Ирак, Сирия и Оман, что снова стремится при помощи некоторых провокаторов накалить ситуацию в Таджикистане, жители которого разговаривают на одном языке с ним. Мы знаем одно: если Иран увидит в этом хоть малейшую пользу, то сразу начнет играть ведущую роль в дестабилизации любого региона, возложив это на врагов ислама и мусульман», – среди прочего говорилось в заявлении Совета улемов. В нем также указывалось, что исламская «братская» республика поддерживает запрещенную ПИВТ.

Летом прошлого года после нападения террористов на иностранных велотуристов в Дангаринском районе Таджикистана спецслужбы страны заявили, что некоторые из террористов имели связи с исламской республикой.

Потепление

В феврале нынешнего года неожиданно появилось заявление главы МИД Таджикистана Сироджиддина Мухриддина по поводу разногласий с Ираном. Министр в довольно примирительных выражениях отозвался о затянувшихся разногласиях с исламской республикой и необходимости решать эту проблему. И уже в следующем месяце из Тегерана в Душанбе прибыл новый посол, им стал Мохаммадтаки Собири, сменивший Худжаттулло Фагони, который проработал на этом посту более четырех лет. Перед отъездом в ходе встречи с председателем меджлиса (парламента) Ирана Али Лариджани Собири призвал к более тесным связям с Душанбе. Он также пообещал, что приложит все усилия для сближения двух персоязычных государств. В свою очередь из Душанбе в Тегеран тоже был направлен новый посол – Низомиддин Зохиди, который до этого занимал пост заместителя министра иностранных дел. Основной задачей Зохиди стало налаживание отношений с «братьями».

Сироджиддин Мухриддин и Хасан Роухани. Фото пресс-службы президента Ирана

Результаты взаимных дипломатических усилий стали видны уже в конце мая. В Тегеран прибыл с визитом глава таджикистанского МИД Мухриддин. Он встретился с руководством исламской республики, а 1 июня был подписан меморандум о сотрудничестве в областях обеспечения безопасности, борьбы с преступностью, предотвращения насильственной смены конституционного строя, борьбы с терроризмом и экстремизмом, а также их финансирования, предотвращения незаконного оборота оружия, взрывчатых веществ, нелегальной миграции, торговли людьми. То есть теоретически подобный документ подразумевает, что иранцы откажутся, например, от какого-либо взаимодействия с ПИВТ. На сайте МИД Таджикистана появилось соответствующее сообщение. Однако спустя несколько дней оно было удалено.

И вот теперь Душанбе ждет приезда иранского президента Роухани. Очевидно, что будут достигнуты некие новые соглашения. Самое интересное: будет ли публично обсуждаться судьба ПИВТ? Но остается и не менее важный другой вопрос: что стало причиной неожиданно быстрого сближения Ирана и Таджикистана после нескольких лет разногласий?

Политолог, ведущий сотрудник российского Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко полагает: «Новое сотрудничество Тегерана и Душанбе опирается на прагматичный расчет двух сторон. Иран перед угрозой ужесточения международных санкций и усиливающегося давления со стороны США нуждается в союзниках, прежде всего из числа стран региона. Сегодня для Тегерана необходимость скорейшего вступления в ШОС становится одним из стратегических приоритетов. А для этого требуется согласие всех участников Шанхайского альянса, в том числе Таджикистана. Поэтому иранское руководство заинтересовано в перезагрузке своих отношений с Эмомали Рахмоном и, очевидно, готово пойти на серьезные уступки в волнующих его вопросах.

Для самого Рахмона нормализация отношений с Ираном также становится важнейшей задачей в преддверии транзита власти, по слухам, запланированного на 2020-2021 годы. Нынешний президент Таджикистана хотел бы быть уверенным, что его преемнику никто не помешает взять и удерживать власть. Прежде всего речь идет об изоляции ПИВТ как наиболее пугающей Рахмона политической силы. Поскольку широко распространено мнение о тесном сотрудничестве ПИВТ и Тегерана, то официальный Душанбе и будет пытаться сделать все возможное, чтобы этот альянс был разрушен.

Впрочем, особо усердствовать здесь Рахмону и его команде не придется. Слухи о сотрудничестве ПИВТ и Тегерана всегда были сильно преувеличены. Известно, например, что уже около двух лет на иранской территории нет ни одного члена ПИВТ, они все давно перебрались в европейские государства. Никакой поддержки партии Мухиддина Кабири Тегеран также не оказывает — в противном случае ПИВТ давно бы уже взяла власть в Душанбе», — заключил эксперт.