Живыми не показали

Международная кампания «Покажите их живыми», направленная против насильственного исчезновения людей в тюрьмах Туркменистана, объявила, что у нескольких пропавших заключенных закончились сроки наказания. Что случилось с этими людьми? Они умерли за решеткой, им продлили сроки, их заключение вообще сделали бессрочным? Вряд ли это станет известно в ближайшее время. Власти Туркменистана принципиально не реагируют на заявления правозащитников.

Неизвестность вместо расстрелов

В 1999 году Туркменистан стал первой страной Центральной Азии, отменившей смертную казнь. Перед этим, в 1998 году, в республике был введен мораторий на эту меру наказания. В тот же год мораторий ввела Киргизия, но решение о полной отмене казни там приняли лишь в 2007 году. В Таджикистане и Казахстане моратории ввели в 2003-2004 годах, а отмена еще не состоялась. В Узбекистане в 2005 году был подписан президентский указ об отмене казни с 1 января 2008 года.

В указе первого президента Туркменистана Сапармурата Ниязова об отмене смертной казни содержится много слов о гуманизме, международных нормах и светлом будущем. Однако если углубиться в подробности, то все выглядит не так уж красиво. По данным правозащитного центра «Мемориал», в годы становления культа личности Ниязова Туркменистан успел выйти на второе место в мире (после Китая) по числу вынесенных смертных приговоров. За 1998 год к смерти были приговорены 674 человека. Для сравнения, за 1990 год во всем СССР такие приговоры вынесли 447 осужденным. Расстрелы в независимом Туркменистане осуществлялись довольно быстро, о многолетней переписке с апелляционными инстанциями (как происходит, например, в США) речи не шло.

В конце 1998 года чаша терпения мировой общественности переполнилась. Стало известно, что в ближайшее время к смерти будут приговорены туркменские диссиденты Хошалы Гараев и Мухаматкули Аймурадов, которые на тот момент уже находились в тюрьме. Было объявлено, что в заключении Гараев и Аймурадов начали готовить государственный переворот. В ответ на волну международных протестов власти Туркменистана и приняли решение сначала о моратории, а затем об отмене смертной казни. Гараев менее чем через год был задушен в тюремной камере.

Посвященный кампании «Покажите их живыми» видеосюжет организации Human Rights Watch

В небольших и небогатых странах препятствием к отмене смертной казни нередко становится необходимость дорогостоящего строительства специализированных тюрем для пожизненно заключенных. Возможно, именно поэтому соседи Туркменистана по региону долго мешкали с этим решением. Так, в Кыргызстане пожизненно осужденных долгое время содержали в камерах СИЗО и лишь к 2015 году достроили для них специальную колонию.

Власти Туркменистана задумались об этой проблеме через три года после отмены смертной казни, причем не из-за стремления максимально обезопасить общество от приговоренных к пожизненным срокам маньяков-убийц, а по политическим причинам. В ноябре того года группу политиков во главе с бывшим министром иностранных дел Борисом Шихмурадовым обвинили в покушении на Ниязова. По версии правозащитников, покушение было инсценировано, чтобы подставить оппозиционеров. Так или иначе, но «участники заговора» немедленно были приговорены к длительным срокам вплоть до пожизненного, и перед властями встал вопрос — где их содержать.

В 2002 году в пустыне Каракумы начали строить тюрьму Овадан Депе, по официальной версии, предназначенную для особо опасных преступников и рецидивистов. Естественно, вся информация об этой тюрьме строго засекречена, но за минувшие годы кое-какие данные все же просочились в независимые СМИ. Сообщалось, что в камерах очень жарко летом и очень холодно зимой, некоторых заключенных держат в тесноте, а других, наоборот, пытают темнотой и одиночеством. Часть камер являются еще и «горбатыми» — в них невозможно выпрямиться в полный рост. Людям, избежавшим казни, предлагалось до конца жизни находиться в тяжелейших условиях.

Когда в 2006 году Ниязов умер, и его сменил Гурбангулы Бердымухамедов, узники Овадан Депе попробовали взбунтоваться, но, как сообщали правозащитники, неповиновение было жестко подавлено. Довольно быстро стало ясно, что новый президент не собирается широким жестом выпускать на свободу врагов своего предшественника. Да и новых заключенных в Овадан Депе поставлять не прекратили.

Под покровом тайны

Власти Туркменистана не комментируют слухи о происходящем в Овадан Депе, но их общая позиция на этот счет известна — «это все недостоверная информация, мало ли что рассказывают невнятные анонимные источники». Эту претензию можно было бы назвать справедливой, если бы не одно «но» — никакой достоверной официальной информации об Овадан Депе не публикуется. Если в обычные туркменские колонии изредка еще могут допустить дипломатов и представителей международных организаций (естественно, предварительно тщательно скрыв все нелицеприятные моменты), то о визите каких-либо посторонних лиц в Овадан Депе не может быть и речи. Заключенным запрещены даже свидания и переписка с родственниками, то есть сами они также не могут никому рассказать о своей жизни.

Неизвестно даже, живы ли предполагаемые узники тюрьмы. Так, общественные организации Независимая Ассоциация юристов Туркменистана и Туркменская Инициатива по Правам Человека в 2017 году собрали ряд свидетельств, из которых может следовать, что Борис Шихмурадов и еще несколько обвиняемых в участии в заговоре 2002 года вообще никогда не доставлялись в Овадан Депе. Авторы журналистского расследования предполагают, что эти люди были расстреляны в период с апреля 2003 года по ноябрь 2005 года в тюрьме БЛ-Т/5 — единственном пенитенциарном учреждении на территории Туркменистана, где в советские годы приводились в исполнение смертные приговоры. Подвал учреждения был специально оборудован для расстрелов. В 2008 году эту тюрьму показательно снесли.

В 2013 году, примерно через десять лет после вынесения приговоров по делу о покушении на Ниязова, на заседании Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) было объявлено о старте кампании «Покажите их живыми». Инициаторы кампании обвинили международные правозащитные организации и иностранные правительства в чрезмерно лояльном отношении к Бердымухамедову, который за шесть лет президентства так и не решил вопрос с Овадан Депе. Впрочем, их требования к президенту Туркменистана также оказались минимальными. Они не просили освободить политзаключенных, не настаивали на независимом расследовании событий 2002 года, а лишь попытались выяснить судьбу узников. Собственно, потребовали показать их живыми.

Овадан Депе. Спутниковый снимок Google Maps

С тех пор прошло семь лет, но и это требование так и не было выполнено. Правозащитникам удалось добиться лишь минимальных уступок. Так, летом 2018 года стало известно, что некоторым заключенным Овадан Депе разрешили встречи с родственниками. Однако это послабление коснулось не предполагаемых «врагов режима», а тех, кого признали виновными в исламском экстремизме (они тоже содержатся в самой закрытой тюрьме страны). Изредка судьбу кого-то из заключенных удается прояснить: о чьей-то смерти сообщают родственникам (всего умершими на сегодняшний день признаны 27 узников Овадан Депе), а кто-то выходит на свободу и помещается под надзор.

При этом число политзаключенных продолжает пополняться. В 2016-2017 годах по стране прокатилась целая волна насильственных исчезновений. Правозащитники узнали об арестах десятков людей, которых заподозрили в оппозиционных настроениях. Впоследствии неоднократно становилось известно о единичных осужденных — так, предположительно, в Овадан Депе содержится лидер сообщества туркменских студентов в Турции Омриузак Омаркулыев, в 2018 году опрометчиво попытавшийся общаться сразу и с туркменскими властями, и с объявленными вне закона независимыми журналистами. Осенью 2019 года в интернете было опубликовано видео, в котором говорится, что на самом деле Омаркулыев якобы служит в армии. Однако правозащитники сочли этот ролик сомнительным.

Одними из последних «новичков» в Овадан Депе стали бывший глава МВД Туркменистана Исгендер Муликов и бывший глава миграционной службы Мейлис Нобатов. В конце ноября 2019 года их признали виновными в коррупции и дали по 15 лет лишения свободы. Муликов до этого в течение десяти лет занимал министерский пост, что необычно для Туркменистана, где управленческие кадры постоянно перетасовываются. Нобатов, по неподтвержденным данным, после увольнения из миграционной службы в 2017 году возглавил службу охраны Бердымухамедова. Что заставило президента одним махом избавиться от «непотопляемого» главы МВД и руководителя своей охраны? Не было ли это ликвидацией реального или воображаемого заговора? Эти вопросы, как и многие другие, остаются без ответов.

Безусловно, нельзя сказать, что кампания «Покажите их живыми» бесполезна. Ее главное достижение — сбор, сортировка и обновление информации о пропавших заключенных. На сегодняшний день в списке, утвержденном организацией, содержатся имена 121 человека. Если бы не правозащитники, вряд ли кто-нибудь сейчас помнил бы о них и следил за их судьбами.

«Сверхсрочное» заключение

21 января 2020 года активисты «Покажите их живыми» обратили внимание на то, что у некоторых фигурантов списка уже закончились или скоро закончатся сроки заключения. Так, Эсен Буриев и Иса Гаратаев должны были выйти на свободу еще в 2017 году. Буриев — один из двух братьев-предпринимателей, признанных виновными в причастности к попытке переворота в 2002 году. Эсен был приговорен к 15 годам, а его брат Аман — к 20. Аман, по неподтвержденным данным, в 2005 году умер в тюрьме. Также к 15 годам в рамках того же дела был приговорен и сельчанин Гаратаев.

Срок Базара Гурбанова истек в 2018 году. Об этом человеке ничего не известно, кроме того, что он был приговорен к 16 годам за причастность к пресловутой попытке переворота. В 2013 году ходили слухи о том, что Гурбанов умер в заключении.

В 2019 году должны были освободиться сразу три человека: Аннагельды Акмурадов, Мамур Атаев и Константин Шихмурадов. О биографии Акмурадова ничего не известно, кроме того, что он якобы участвовал в заговоре 2002 года и был приговорен к 17 годам. Константин Шихмурадов, также отбывавший 17-летний срок, — младший брат Бориса. Он жил в Ашхабаде и занимался бизнесом. Первоначально в 2002 году его задержали по обвинению в мошенничестве и вымогательстве, но вскоре объявили соучастником попытки покушения на Ниязова. В 2013 году Константин смог передать родственникам записку из Овадан Депе. Он сообщал, что сам жив, но о других фигурантах дела ничего не знает. Всех их держат раздельно.

Что же касается Атаева, то он попал за решетку чуть позже остальных предполагаемых участников заговора. Он является этническим узбеком, родился в туркменском городе Дашогузе, позднее жил в Ашхабаде. В 2004 году его арестовали якобы за помощь в незаконном переходе границы родственникам братьев Ыклымовых (которые проходили по делу о перевороте). Атаеву был назначен 15-летний срок.

В 2020 году должны быть освобождены Рустем Джумаев, Сапармурат Мухаммедов и Батыр Сарджаев, а в 2021-м — Оразмаммет Ыклымов и Овезмурат Язмурадов. Джумаев родился в Таджикистане и работал там в Минздраве, а в 1993 году переехал в Ашхабад и стал служить в эпидемиологической службе Минобороны. В 1999 году был назначен управляющим делами МИД Туркменистана, в 2001-м на короткий срок был переведен в посольство Туркменистана в Белоруссии. В 2002 году его обвинили в пособничестве участникам заговора — якобы он предоставил нескольким из них квартиру для ночлега. Это решение обошлось ему в 18 лет лишения свободы. По одним данным, в 2004 году Джумаев скончался, по другим — в 2008-м его имя включили в список помилованных, но на свободу он так и не вышел.

Мухаммедов тоже был приговорен к 18 годам по делу о перевороте. Ничего иного о нем не известно. Язмурадов в советские годы в течение 20 лет работал журналистом, в 1991-м перешел на педагогическую работу. Его в рамках дела о перевороте приговорили к 19 годам.

Ыклымов — один из вышеупомянутых братьев, родственники которых пытались покинуть страну с помощью Атаева. Ему дали 20 лет лишения свободы. По неподтвержденным данным, он умер в 2003 году. Два других брата Ыклымовых, Парахат и Сапармурат, смогли выехать в Швецию и избежать задержания. Еще один брат, Оразмаммет, получил 19 лет, но в списке кандидатов на освобождение его имени почему-то нет.

Наконец, Сарджаев — единственный из упомянутых заключенных, не имеющий отношения к перевороту. Он с советских времен работал в государственных и партийных органах. С 1992 года являлся хякимом (мэром) Ашхабада, а в 1993-2001 годах занимал пост заместителя председателя правительства. Затем его назначили главой национального управления «Туркменские железные дороги», но в июле 2002 года уволили. В августе Сарджаева арестовали по обвинению в коррупции, а затем приговорили, по одним данным, к 12, а по другим, к 18 годам лишения свободы.

На самом деле в информации о том, что все эти люди не вышли на свободу и вряд ли выйдут в ближайшее время, нет ничего сенсационного. Правозащитникам давно известно, что нередко туркменским политзаключенным прямо в тюрьме добавляют новые сроки, объясняя это нарушениями режима или иными вновь выявленными преступлениями. Иногда об этом даже формально информируют родственников. Правда, пользы от этого мало: даже если о продлении срока сообщили, это не доказывает, что человек жив.

Шансов на то, что узники Овадан Депе будут освобождены, с каждым годом все меньше. Дело не только в тяжелых условиях, но и в том, что многие из осужденных в 2002 году были не такими уж молодыми людьми. Но все-таки возможно, кто-то из них доживет до момента, когда в Туркменистане произойдут радикальные перемены. Только в таком случае общественность сможет из первых уст услышать — что же происходило тогда, в 2002 году, и позднее, в течение долгих лет неизвестности.