«Остаются нерешенные вопросы»

Как мы уже сообщали, на прошлой неделе правительство Швейцарии согласилось передать официальному Ташкенту часть средств, изъятых в рамках расследования по отмыванию денег в отношении старшей дочери бывшего президента Узбекистана Ислама Каримова.

Полный текст меморандума о взаимопонимании между Федеральным правительством Швейцарии и правительством Республики Узбекистан (на англ. яз.) доступен здесь.

16 сентября группа активистов узбекского гражданского общества, как политэмигрантов, так и жителей страны, распространила на сайте Узбекского Форума по правам человека свое заявление с комментариями относительно предстоящей сделки.

В этом заявлении, адресованном узбекским, швейцарским и американским правительственным организациям, активисты анализируют условия передачи денег и призывают стороны разработать четкие процедуры и форматы реализации соглашения, включая участие в процесс представителей гражданского общества и таких организаций как Transparency International и Human Rights Watch.

Мы публикуем текст заявления полностью.

СДЕЛАН ШАГ В СТОРОНУ ПОДОТЧЕТНОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ УКРАДЕННЫХ АКТИВОВ В УЗБЕКИСТАН. НО ЕЩЕ ОСТАЮТСЯ НЕРЕШЕННЫЕ ВОПРОСЫ

Федеральный Департамент Иностранных Дел (ФДИД)
Министерство Иностранных Дел Республики Узбекистан
Федеральное Собрание Швейцарии
Федеральный совет Швейцарии,
Отдел по возвращению активов, ФДИД
Швейцарское Агенство по Развитию и сотрудничеству, ФДИД
Министерство Юстиции Республики Узбекистан,
Министерство Юстиции Соединенных Штатов Америки

Заявление узбекских активистов

Правительства Швейцарии и Узбекистана подписали соглашение о возвращении в Узбекистан 131 миллионов долларов, конфискованных швейцарской стороной по делу Гульнары Каримовой, дочери бывшего президента [Узбекистана] Ислама Каримова, об отмывании денег. Источником этих денег, как известно, являются многомиллионные взятки, которые были заплачены ей телекоммуникационными компаниями – Телиасонерой, МТС и Вымпелкомом – оказывающими услуги мобильной связи и интернета в Узбекистане. Пока замороженными в Швейцарии и еще не конфискованными остаются 650 миллионов долларов.

Содержание этого соглашения достаточно прогрессивно и выходит за рамки базовых требований швейцарского законодательства по реституции украденных активов. Однако, если предложенные в нем условия не будут соблюдены строгим образом, на практике процесс реституции не сможет предотвратить повторное присвоение возвращенных средств коррумпированными правительственными кругами.

Соглашением предусматривается подписание отдельного соглашения об условиях, которые должна выполнить узбекская сторона:

Прозрачность и подотчетность в процессе реституции (возвращении) активов;

Использование активов для улучшения условий жизни народа Узбекистана;

Инвестирование средств в проекты, поддерживающие устойчивое развитие (в соответствии с Повесткой дня ООН до 2030 года и Стратегией развития Узбекистана);

Создание механизма мониторинга за использованием возращенных активов;

Потенциально возможное участие неправительственных организаций (видимо в обсуждении, как должны использованы активы и в мониторинге их расходования).

Как следует отнестись к факту такого соглашения?

С одной стороны, его нельзя назвать идеальным. В июле 2019 года узбекские активисты призывали швейцарские власти к тому, чтобы возвращению активов предшествовал комплекс антикоррупционных реформ, которые бы снизили бы риски повторной кражи этих активов. К сожалению, меры, к которым призывали активисты, еще не реализованы в полной мере. В то же время, на наш взгляд, это соглашение между двумя сторонами можно воспринимать как шаг вперед на пути к тому, чего добивались узбекские активисты.

По крайней мере, это решение явно контрастирует с очевидно плохой практикой в деле возвращения активов, которую продемонстрировала Франция, приняв решение летом 2019 года о возврате Узбекистану конфискованных активов Гульнары Каримовой без каких бы то ни было предварительных условий. По сути, то решение следует воспринимать как возвращение украденных денег тем, кто соучаствовал в их краже.

Позиция Швейцарии также контрастирует с другой плохой практикой, которую продемонстрировала Швеция, конфисковав и при этом присвоив себе 30 миллионов долларов, полученных ранее Гульнарой Каримовой в виде взяток.   Надо признать, что в отличие от Евросоюза и его стран-членов, у которых вообще отсутствует какое-либо регулирование реституции украденных активов в страны, откуда эти активы были украдены, швейцарское законодательство все-таки имеет такое законодательство, достаточно продвинутое, хотя еще далекое от совершенства.

Необходимо также отметить, что те условия возврата активов в Узбекистан, о которых договорились обе стороны, не предусмотрены в данном случае швейцарским законодательством. Включение этих условий в соглашение о возврате активов стало шагом вперед даже относительно существующего швейцарского законодательства. Поясним это.

В швейцарском законодательстве имеется два закона, регулирующих вопросы конфискации и реституции украденных активов в другие страны. Одно из них (Federal Act on the Sharing of Confiscated Assets (SCAA), 312.4) действует в рамках уголовного законодательства, дела по которому рассматриваются соответствующими судебными инстанциями. Согласно этому закону, от швейцарского правительства не требуется выдвигать какие-либо условия перед страной происхождения активов для их передачи.

Другой закон о конфискации и реституции активов (Foreign Illicit Assets Act (FIAA), 196.1) действует в рамках гражданского кодекса. Он был принят относительно недавно, в 2016 г., и является более прогрессивным в данном вопросе, чем уголовное законодательство. Этим законом предусматривается выставление Швейцарией условий возвращения активов стране их происхождения – эти активы должны быть использованы только для улучшения условий жизни населения этой страны или для укрепления верховенства закона.

Однако дело Гульнары Каримовой проходит по процедуре уголовного законодательства. То есть, если строго следовать букве закона, то правительство Швейцарии не должно было ставить Узбекистану условия для возвращения активов. Почему же тогда оно выдвинуло эти условия?

Это произошло во многом благодаря международной кампании по справедливому и ответственному подходу к процессу возвращения узбекских активов. Члены этой кампании критиковали Швейцарию за серьезные ошибки при возвращении активов в Казахстан. Критике был особенно подвержен Всемирный Банк, которому Швейцария поручила заняться процессом возвращения 48 миллионов долларов (не путать с делом о Казахгейте, которому в Казахстан было возращено $114 миллионов), конфискованных в 2011 году. В Казахстане банк выбрал в качестве генерального партнера организацию, подконтрольную Дариге Назарбаевой, то есть тесно ассоциированную с правящим режимом и его политикой репрессий в отношении гражданского общества. Мы озабочены тем, чтобы в Узбекистане не повторилась та же самая история.

Рекомендации

Хотя принятие условий, по которым активы будут возвращены в Узбекистан, является прогрессом в такого рода вопросах, все еще остается множество неясных моментов, которые требуют своего прояснения и верификации перед тем, как будет подписано соглашения об условиях, которые должно выполнить узбекское правительство.

Во-первых, неясно, как будет интерпретироваться и обеспечиваться требование о прозрачности и подотчётности. Здесь требуется разработка четких процедур и форматов, включая участие гражданского общества. Мы предлагаем, чтобы представители Transparency International и Human Rights Watch были включены в этот процесс.

Во-вторых, формулировка о «потенциальной возможности» участия неправительственных организаций оставляет лазейку для игнорирования правительством Узбекистана роли гражданского общества в этом вопросе.  Также нельзя допустить, чтобы вместо независимых активистов и организаций узбекского гражданского общества в процесс были привлечены организации, подконтрольные правительству Узбекистана (так называемые GONGO). Надо также учитывать, что в Узбекистане пока отсутствуют условия для деятельности независимого неправительственного сектора, и все еще действуют драконовские ограничения для регистрации НПО и их деятельности. В этих условиях к участию в указанном процессе могут быть привлечены индивидуальные активисты и инициативные группы, которых бы рекомендовали Transparency International и Human Rights Watch.

В-третьих, мы считаем, что требование подотчетности просто априори не может быть выполнено, пока в стране не установлено верховенство закона, адвокатура все еще находится под прямым контролем Минюста, отсутствуют открытая и прозрачная система госзакупок, положение о конфликте интересов, и ряд других антикоррупционных механизмов, без которых сохраняется высокая вероятность злоупотреблений при расходовании возвращаемых активов. Правительство Швейцарии должно провести серьезную работу с узбекской стороной, чтобы не на словах, а на деле обеспечить выполнение требование подотчётности.

Со своей стороны мы хотим заверить, что будем и дальше продолжать вести свой мониторинг, а при необходимости проводить свои расследования. Если будут выявлены серьезные нарушения, то ответственность за них будут нести в равной степени как узбекское, так и швейцарское правительства, поскольку мы заранее предупреждали их о высоких рисках злоупотреблений при отсутствии серьезных и эффективных реформ.

Умида Ниязова, директор «Узбекско-германского форума по правам человека», резидент Германии, umida.niyazova@gmail.com (контактное лицо)
Азимбай Атаниязов, гражданский активист, Узбекистан
Кудрат Бабаджанов, узбекский политэмигрант, резидент Швеции
Мурат Уббиниязов, гражданский активист, Узбекистан
Фарида Шарифуллина, гражданский активист, Узбекистан
Тимур Карпов, фотожурналист, Узбекистан
Дилмурад Юсупов, исследователь и гражданский активист, Узбекистан
Татьяна Рубцова, гражданский активист, Узбекистан
Алишер Таксанов, журналист, узбекский политэмигрант, резидент Швейцарии
Шахида Туляганова, журналист, резидент Великобритании
Дилобар Эркинзода, узбекский политэмигрант, резидент Швеции
Улугбек Хайдаров, журналист, бывший политзаключенный, резидент Канады
Баходир Файз, публицист, резидент США