Алексей Малашенко. Фото с сайта Carnegie.ru
На сегодняшний день в Таджикистане ислам стал практически протестной идеологией, и ожесточение определенной части населения происходит потому, что люди не могут открыто реализовать свои религиозные воззрения. Такое мнение высказал «Фергане» руководитель научных исследований института «Диалог цивилизаций» политолог Алексей Малашенко, комментируя произошедший 19 мая бунт в колонии в городе Вахдате близ Душанбе.
«Власти страны всячески пытаются поставить религию под контроль, и это то получается, то нет. Фактически ислам в стране является полем политической борьбы. Таджикистан был единственной на постсоветском пространстве страной, где действовала религиозная партия — Партия исламского возрождения (ПИВТ). Мы знаем Мухиддина Кабири (лидер ПИВТ, запрещенной в 2015 году властями Таджикистана. — Прим. «Ферганы») как умеренного человека. И партия была умеренная, там можно было договариваться, она признавала Конституцию, не провоцировала нехорошие вещи. Общий настрой умеренного ислама, который представляла ПИВТ, поменялся. Есть страх, но есть и желание как-то о себе заявить. И, с моей точки зрения, уж лучше иметь умеренную исламскую партию, чем такие эпизоды. И я считаю, что это ожесточение происходит еще и потому, что эту партию запретили», — сказал Малашенко.
Он отметил, что в тюрьмах влияние радикалов особенно велико, и противостоять этому карательными методами неэффективно.
«Такие вещи происходят не только в тюрьмах постсоветского пространства, но и в Европе, других странах. Заключенные радикального исламского толка, которые там содержатся, имеют влияние на остальных заключенных, в том числе на заурядных преступников. Так что нельзя развести руками и сказать: мы такого не ожидали. Но, к сожалению правильные, эффективные методы работы с этой публикой не найдены, их только ищут.
Как говорят специалисты, которые работают в тюрьмах, напор тут бесполезен: вот я тебя сейчас буду переубеждать, ты не прав, а я прав. Практически невозможно собрать их и научить уму-разуму. Это только вызывает ответную негативную реакцию. Должна быть индивидуальная работа с учетом психологии каждого заключенного, но вы сами понимаете, как это тяжело, дорого и долго. На сегодняшний день это выглядит как сказка», — считает эксперт.
Заключенные колонии строгого режима №3/2 в городе Вахдат подняли бунт вечером 19 мая. В ходе подавления беспорядков, по официальным данным, погибли 32 человека, в том числе трое работников колонии. Власти объявили зачинщиками бунта сторонников так называемого «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ), которыми руководил Бехруз Гулмурод – сын бывшего полковника республиканского ОМОНа и «министра войны» ИГ Гулмурода Халимова. По официальной версии, группа Бехруза Гулмурода убила сотрудников колонии, а затем обезглавила нескольких заключенных, чтобы запугать остальных. Среди убитых оказались известные в прошлом оппозиционные политики и богословы Саид Киёмиддин Гози и Саттор Каримов (Махсуми Саттор). По факту случившегося Генпрокуратурой Таджикистана возбуждено уголовное дело, проводится расследование.
Это уже второй за последние семь месяцев бунт в пенитенциарных заведениях Таджикистана. В ночь на 8 ноября 2018 года произошел бунт в худжандской колонии №3/3. По официальной версии, в ходе подавления беспорядков погибли 23 человека, среди них — двое сотрудников колонии, однако, по неофициальным данным, жертвами стали не менее 50 человек и еще свыше 180 получили ранения.
