Какого цвета ташкентская осень?

В Узбекистане не бывает долгой «золотой осени» — в европейском ее понимании. В Ташкенте листья чинар, дубов и кленов еще в августе начинают чахнуть от зноя, медленно сворачиваясь и облетая по одиночке. При этом густые кроны большинства деревьев и октябре остаются зелеными, чтобы внезапно осыпаться за одну холодную ночь.

За городской чертой серый цвет полей изредка обрамляют желтеющие пирамидальные тополя. В октябре яркие пятна осенних красок заметны только в предгорных садах. Фруктовые и декоративные растения рисуют причудливую палитру начала ташкентской осени.

Чтобы одним взглядом охватить все октябрьские оттенки, фотокорреспондент «Ферганы» отправился в частный питомник декоративных растений «Shato dala hovli» в Кибрайском районе Ташкентской области.

Это замечательное хозяйство, уже полюбившееся знатокам агротуризма в Узбекистане, относительно недавно создано дружеским коллективом предпринимателей, выпускников Ташкентского политехнического института из романтических и сибаритских побуждений — создать уголок райской жизни сначала для самих себя, а потом поделиться со всеми, кому такое придется по вкусу. Второе, разумеется — на коммерческой основе. Хотя для многочисленных друзей здесь двери просто открыты.

В хозяйстве, которое друзья-партнеры между собой называют просто «Колхоз», собрано уже более 300 видов флоры, среди которых как экзотические, крайне редко или пока совсем не встречающиеся в Центральной Азии, так и самые типичные для Ташкента и Ташкентского оазиса.

Среди редких растений, к примеру — американские юкки с чешуйчатыми или «шерстистыми стволами», похожими на ноги сказочных чудовищ. Они родом с побережья Мексиканского залива, где в диком виде растут на фоне древних пирамид ацтеков и майя. Рядом можно увидеть зимостойкие кактусы — опунции из горных пустынь Соноры и Аризоны. Они способны переживать зимние морозы до минус 30 градусов. Но им нужен избыток солнца, настоящая летняя жара и рыхлый грунт с примесью гравия или мелкой гальки, что обеспечит доступ воздуха к корням, и предотвратит застаивание поливной воды. С такими требованиями к среде обитания опунции имеют отличные перспективы на всей территории Узбекистана.

С юкками и опунциями соседствует очень красивый и экзотичный плакучий атласский кедр. В диком виде эти растения встречаются только на северных склонах горного хребта Атлас в Алжире и Марокко, на высоте 1500-2000 метров над уровнем моря. Как парковое растение плакучий кедр сегодня распространился по всем побережьям Средиземного моря.

В ландшафтном дизайне его привлекательность обусловлена не только необычной формой, но и скоростью роста молодых деревьев. Кедр — долгожитель, с жизненным циклом до 800 лет и высотой до 50 метров, но уже в возрасте 5-6 лет дерево может достигать в высоту 2-3 метров и иметь крону диаметром до 4 метров. Живой зеленый шатер из нежной хвои.

Зимой и летом одним цветом — известная поговорка про елку, но, оказывается, не про всякую. Калоцедрус — вечнозеленое хвойное дерево семейства кипарисовых, также называемое американским речным кедром, имеет двухцветную окраску хвои. Зеленые веточки чередуются лимонно-желтыми. Но они не сухие, и не желтеющие по осени — просто так распорядилась природа вкупе с усилиями селекционеров. В природе речные кедры тоже живут до 800 лет, и вырастают до 50 метров в высоту. Хотя в ландшафтном дизайне из них удобно выращивать живые изгороди с очень плотной, декоративно пестрой порослью.

Из очень податливых крон аризонских кипарисов в «Колхозе» любят формовать причудливые геометрические фигуры. А из крымских сосен в минувшие годы высадили специальную «антиковидную аллею», пришедшуюся очень кстати в разгар пандемии.

Осенние цветы в хозяйстве цветут не в оранжереях, а под открытым небом — как и повсюду в Узбекистане. Октябрьские букеты и целые кадки астр выносят на продажу прямо с грядок на автотрассу из Ташкента в поселок Кибрай. Внутри «Колхоза» растут знаменитые казанлыкские розы — те самые, из которых принято получать розовое масло, и чьи лепестки в старину добавляли в рахат-лукум.

Декоративные и мелкоплодные яблоки-ранетки — гибрид сибирских диких ягодных яблонь и европейских культурных растений. Сегодня в мире сотни их разных сортов, а в хозяйстве «Shato dala hovli» — десятки. Спелые плоды могут быть самых разных цветов и форм, а размерами отличаются от булавочной головки до теннисного мяча или почти обычного яблока. Но общее у них одно — очень плотные гроздья. В ландшафтном дизайне ранетки выращивают ради весеннего цветения, хотя осенью древесные кроны, буквально облепленные плодами и ветки, гнущиеся под их тяжестью — зрелище не менее живописное.

Из фруктовых деревьев самые яркие в октябре – сливы. Их листья меняют цвет с летнего на осенний раньше других, и меняют его радикально. Кроваво-красные при прямом освещении, на просвет они загораются ярко-алыми языками.

Очень яркие медово-желтые кроны у тюльпановых деревьев, распространившихся в городских ландшафтах Узбекистана в последнее десятилетие. Разные оттенки красного и оранжевого приобретают кроны других пришельцев — ликвидамбров или амбровых деревьев, похожих на обычные клены только пятиугольной формой листьев, но значительно превосходящих клен в скорости роста молодых деревьев.

Не для кого не секрет, что городская флора в Ташкентском оазисе была сформирована в основном еще в начале прошлого века, а в начале нынешнего подверглась катастрофической деградации.

С одной стороны, по объективным причинам — срок жизни даже самых долгоживущих насаждений, кроме реликтов, стал подходить к концу. С другой, по субъективным — масштабные вырубки в ходе градостроительных проектов новейшего времени или просто варварские вырубки ради ценной древесины. Поэтому власти столицы Узбекистана стараются залатать дыры в городском ландшафте, интродуцируя наиболее быстрорастущие виды.

Самое модное дерево последних лет в Ташкенте — павловния или адамово дерево. Свое смешное название этот китайский вид получил в XVIII веке из-за ошибки немецких ботаников Филиппа Зибольда и Йозефа Цуккарини, решивших назвать открытое ими экзотическое растение в честь дочери императора Павла I Анны Павловны, чье отчество они сочли вторым именем. Но и двести лет спустя после этого в Ташкенте о павловниях даже не слышали. Только во втором десятилетии XXI века столицу Узбекистана стали активно засаживать этими деревьями, уже популярными в садах и парках всего мира. Причина все та же — скоростной рост, в котором павловния, пожалуй — абсолютный рекордсмен.

В благоприятных условиях она может вымахать на высоту 10 метров всего за пять лет. А к десятому году жизни рост дерева может превышать 20 метров, при этом диаметр ствола средней павловнии достигает 40 сантиметров.

В Москве известно дерево павловнии на площади Цезаря Куникова, за одно лето выросшее до трех метров. Куда там ташкентским дубам и чинарам, медленно взрослевшим на глазах поколения.

Осенью павловнии не спешат желтеть. В октябре их ветви еще полны свежей зелени и усыпаны созревающими побегами. Лишь местами уже сформировались зрелые плоды — крупные и твердые коробочки, с виду очень похожие на миндаль. Но внутри нет вкусного ядра. Семена павловнии — типичные крылатки, в диком виде предназначенные для разноса ветром. В культурном виде павловнии чаще размножают черенкованием. Если бы этот вид был съедобным, павловнии в Узбекистане, наверное, рисковали бы стать следующей монокультурой после хлопка.

Альбиция ленкоранская

Ленкоранская альбиция, в просторечии чаще называемая ленкоранской акацией — дерево для Ташкента не новое. Альбиции, вместе с софорами, катальпами и гледичиями активно высаживали в Узбекистане в 60-80-е годы прошлого века. Особенно в Ташкенте — при озеленении новых городских районов, построенных после землетрясения 1966 года. Из-за отличной приспособленности к местным климатическим и почвенным условиям они не утратили своих позиций в культурном ландшафте и в наши дни. Посудите сами — в середине октября многие из альбиций, на ветках которых уже появились зрелые семена, начали повторное цветение.

Джида или лох узколистный

Рядом уверенно занимает свою экологическую нишу и аборигенный лох узколистный или джида — околоводное азиатское растение, дальний родственник средиземноморских оливок. Весной крошечные желтые цветки джиды почти не заметны на фоне буйного цветения фруктовых деревьев. Зато дурманящий сладкий запах перебивает любые другие. Для многих людей, родившихся и выросших в Узбекистане, запах цветущей джиды — это и есть запах родины, без всяких поэтических преувеличений. А осенью серебристые длинные листья, так же не спешащие желтеть, укрывают огромные гроздья оранжевых ягод, по вкусу больше похожих не на оливки, а на сухие финики. И здесь джида явно метит в символы.

Побродив по дебрям «Колхоза», фотокорреспондент «Ферганы» пришел к выводу, что основную палитру начала осени все-таки больше определяют не деревья, а кустарники.

Например, девичий виноград — американский декоративный родственник винограда, известный в Узбекистане уже больше века. Во многих районах Ташкента «лианами» девичьего винограда опутаны целые фасады многоэтажных домов, причем от первого до последнего этажа. Редкие темные ягоды съедобны только для птиц. Зато цвет осенней листвы потрясает — неистово пурпурный.

Пираканта

Пираканта — вечнозеленый кустарник семейства Розовых. В последние годы активно распространяется в качестве живой изгороди и вообще украшения ландшафта. Весной цветет неприметными, хоть и густыми скоплениями мелких белых цветов. Зато осенью на кустах пираканты висят очень яркие и крупные гроздья, внешне похожие на гроздья рябины, только невысоко от земли. Желтые, оранжевые или красные. Плоды не ядовитые, но невкусные.

Ломонос восточный

Другой популярный захватчик аборигенного происхождения — клематис или ломонос восточный. Это уже настоящая лиана, хоть и относится к семейству лютиковых. В конце XX века ломонос в Узбекистане рос только в поймах равнинных рек, в тугайных лесах, где оплетал невысокие кроны туранги. На рубеже тысячелетий по точно не выясненным причинам произошел ботанический катаклизм — растение вырвалось из своей изначальной ниши, и начало бурно заполонять все имеющееся пространство. Берега арыков, края сельских полей и городских садов захлестнула волна белого пуха, но не тополиного — а от семян клематиса. В горах ломонос быстро поднялся по руслам саев на высоту более 2500 метров. Можно сказать, что сегодня появление в пейзаже этой пушистой белой волны — главный признак узбекской осени.

Белая волна

В конце своего ботанического путешествия корреспондент Ферганы попросил хозяев «Колхоза» удивить чем-то знакомым, но не совсем обычным. Растущие перед самой усадьбой высокие и стройные деревья при внимательном рассмотрении оказались особыми экземплярами гребенщика, называемого также чингиль или тамарикс. В Узбекистане чингиль общеизвестен как самое нетребовательное к качеству почвы и количеству влаги растение. Кустами гребенщика здесь издревле зарастают самые непригодные для возделывания пустыри, края соляных озер, мусорные и щебневые отвалы. Но в хозяйстве смогли культивировать этот неприхотливый кустарник в древовидной форме. По мнению руководителя «Shato dala hovli» Хушнуда Юлдашева, это открывает хорошие возможности для озеленения самых отдаленных и мало обеспеченных водой населенных пунктов страны.