Гелан — высокогорный поселок на севере Кашкадарьинской области Узбекистана. Расположен на высоте 2600 метров над уровнем моря. Со всех сторон окружен четырехтысячными снежными вершинами Гиссарского хребта в системе Памира, самая высокая из которых — пик Хазрет-Султан высотой 4643 метров над уровнем моря. Неотразимые пейзажи и экзотический быт жителей Гелана вдохновили не одно поколение узбекских художников.
Вид на Гелан сверху. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
С недавних пор здесь все чаще бывают туристы. В конце весны 2024 года сюда добралась фотографическая экспедиция в составе корреспондента ИА «Фергана» Андрея Кудряшова, международного преподавателя фотографии Анзора Бухарского, ведущего популярного блога «Узбекистан: блокнот исследователя» Тимур Нуманова и московского инстаблогера Ирины. Мы не ставили целью за пару дней исчерпать все огромные визуальные возможности Гелана или объективно оценить его туристический потенциал. Поехали за впечатлениями, намереваясь отснять как можно больше красивых картинок. В этой публикации я поделюсь лишь десятой долей полученного мной материала в своем любимом жанре путевых заметок.
Узбекский Мачу-Пикчу
Раньше, чтобы приехать из Ташкента в Гелан, нужно было сначала заручиться близким знакомством с кем-то из его жителей — чтобы было к кому напроситься в гости, переночевать. До 2018 года для посещения этих мест необходимо было еще и оформлять специальные разрешения — из-за близости к государственной границе и границам Гиссарского заповедника. За последние годы отношения с соседями по региону значительно потеплели, да и внутри страны на многое стали смотреть практичней и проще. Сегодня в Гелане уже с десяток гостевых домов, готовых принимать туристов по предварительному звонку или в явочном порядке. Условия, конечно, не как в пятизвездочном отеле, а близкие к повседневному быту хозяев. Но вполне приличные.
В старом Гелане. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
В гостевом доме, который выбрала наша компания, все было скромно, но мило и чисто. Мягкие курпачи (традиционные одеяла-матрасы) на теплом деревянном полу. Это для ночного сна. Для дневного отдыха предназначен удобный топчан во дворе, в глубокой тени фруктового сада. Современная душевая, хоть и одна на всех, но с электрообогревом. Туалет с унитазами — целых три. Полный пансион, включающий завтрак, обед и ужин, обошелся нам по $30 с человека в сутки. По моему опыту внутреннего туриста в Узбекистане, это соотношение 5/5/5, в смысле — цена, качество и географическая локация.
Рукомойник в старом Гелане. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Расположение гостевого дома мы специально выбрали самое высокое, почти над поселком, — из-за меня. Как фотографу-пейзажисту, мне принципиально важен широкий обзор, дальние перспективы и виды сверху. Гелан мгновенно удовлетворил все мои запросы. То, что я увидел сверху, вызвало невольные ассоциации с общеизвестным. Да это же наш, узбекский Мачу-Пикчу!
Разумеется, здесь масштабы скромнее, и колорит другой. Отсутствуют величественные древние руины. Но пронзительно рифмуются с Мачу-Пикчу остроконечные конусы ближних гор, серпантины дорог на них и чудом цепляющиеся за крутые склоны лоскуты возделанных полей. К тому же, Гелан — тоже довольно древнее поселение. Первые упоминания о нем в исторических хрониках начинаются с 1305 года. Хотя устные предания сообщают о существовании здесь поселения за тысячу лет до первых записей. Гипотетически Гелан — ровесник Рима, Самарканда и Мачу-Пикчу.
Пейзаж с картофельными полями. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Столица узбекской картошки
Чем меньше всего удивишь российского туриста? Картошкой. Но в Узбекистане картофельные поля — настоящая экзотика. В условиях жаркого и засушливого климата картофель не растет на равнинах и даже в предгорьях. Устойчивые урожаи удается получать только в горных районах выше 1500 метров над уровнем моря. Поэтому собственного картофеля у нас не много. Картофельными полями на горных склонах известны анклав Шахимардан в Ферганской долине, Ангренское плато близ поселка Эрташ, горные кишлаки в Джизакской, Кашкадарьинской и Сурхандарьинской областях.
Но самая знаменитая картошка — из Гелана. Здешние поля питаются обильными весенними дождями, а летом — талыми водами, стекающими с горных ледников. По крутым склонам проложена хитроумная ирригационная система, нацеленная на оптимальный расход воды. Местами вода подается даже не по канавкам, выложенным камнями, а по выдолбленным древесным стволам. Из-за крутизны склонов поля невозможно обрабатывать сельхозтехникой. Поэтому в Гелане можно увидеть, как землю пашут старинным способом — с помощью ручного плуга, который тянут за собой лошади, ослы или быки.
Вспашка плугом. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Геланская картошка в наши дни произрастает практически в тех же условиях, в каких она впервые появилась как культурное растение в окрестностях Мачу-Пикчу. Правда, выращивать ее в последние годы в Гелане стали гораздо меньше, в основном — для собственных нужд. Земледельцы объяснили это снижением рентабельности из-за конкуренции с импортной картошкой в городских супермаркетах. Но аксакалы с доброй усмешкой подкорректировали объяснение: фруктовый сад требует гораздо меньше ежедневного труда, чем картофельное поле, а прибыли может дать больше. Особенно, когда транспортная связь с «большой землей» стала лучше.
Посадка лука. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Вместе с картошкой в Гелане выращивают множество полезных растений. Поэтому Анзор Бухарский не обнаружил в поселке своего любимого объекта художественных исследований — сельского рынка. Только заезжие автолавки и типичные для Узбекистана маленькие магазинчики с промтоварами. Все что нужно для стола — растет или ходит вокруг. Идеальная локация для агротуризма!
Мы приехали в высокогорье слишком рано для того, чтобы насладиться плодами от первого урожая фруктов. Зато попробовали димламу (тушеное овощное рагу с мясом) с геланской картошкой. И увидели, как массово заготавливают природное сырье — ривоч. Это обычный ревень. Но в горах он растет повсеместно, как простая трава. Местные жители, как и все, используют его черешки для свежих салатов и варенья, но также тушат огромные листья для изготовления особой приправы.
Приготовление приправы из ревеня. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Интроверты здесь не выживают
Пока я наслаждался пейзажами и пасторалями, Анзор Бухарский был озабочен выбором правильной натуры для жанровых съемок. «Мы поселились в новом городе, построенном уже в наши дни. Но есть еще старый Гелан, внизу над рекой. Мы пойдем туда», — обозначил цель руководитель экспедиции. И, скатившись с высот, мы погрузились в самые недра геланского быта и мироустройства.
В старом Гелане. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Архитектура старого Гелана разительно отличается от всего, что можно увидеть в других регионах Узбекистана. Традиционный узбекский дом — обычно одноэтажная глинобитная постройка, с внешней стороны обнесенная высоким и глухим, без окон, земляным забором — дувалом. Внутри забора — жилые помещения и маленький сад. «Мой дом — моя крепость» — не только английская философия, но и узбекская. Это мой внутренний мир, моя суверенная территория, моя личная тайна.
-
В старом Гелане. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
-
В старом Гелане. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Но в старом Гелане, некогда приютившемся на узком и покатом склоне над речным обрывом, все устроено иначе. Здесь не было простора для создания обширных огороженных дворов. Все дома двухэтажные. Первый этаж отведен под содержание домашнего скота и хранение сельскохозяйственной утвари. На второй этаж, где живут хозяева, ведут крутые лестницы.
Стирка белья. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
В старом Гелане пекут хлеб в тандырах (глиняных печах) и стирают белье прямо на улице. Здесь же паркуется личный транспорт. Чаще всего это мотоциклы советского производства, типа «Иж». Они не просто дожили до наших дней. По словам владельцев, вполне пригодных запчастей для их ремонта до сих пор полно в любом областном автосервисе.
Транспорт Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
На улице играют дети. Соседи собираются в дружные компании. Люди почти не стесняются посторонних. Нам разрешили сфотографировать даже такой интимный момент быта, как изготовление кизяка – топлива из навоза.
Изготовление топлива (кизяка). Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
В условиях высокогорья общинность играет первоочередную роль. Хашар — коллективный труд на благо всей общины или одного из ее членов, в городских условиях превратившийся в бесполезное мероприятие типа коммунистических субботников, в Гелане имеет глубокий практический смысл. Хашаром ремонтируют дорогу, связывающую их с «большой землей». Хашаром придумали и как решить проблему устойчивого электроснабжения поселка. Построили себе целых 50 миниатюрных ГЭС. Воду отводят внутри бетонных лотков на достаточную высоту по рельефу, а потом направляют сверху на лопасти роторов. Когда в Ташкенте и Самарканде зимой или летом сидят без света из-за очередных перебоев, в Гелане читают об этом в интернете.
Жители Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Мораль геланцев тоже рациональна. Тимур Нуманов записал для своего блога один интересный местный обычай: «Каждый юноша, вступающий в самостоятельную взрослую жизнь, заводит специальную тетрадь, куда записывает сведения о том, кто, когда и чем помог ему в становлении, строительстве дома, женитьбе. В дальнейшем он обязан возвратить все долги, отплатить за помощь той же монетой или другой, тем же делом или другим. Эта тетрадь с исполненными обязательствами, когда в ней не останется безответных записей, является особой гордостью для мужчины-геланца».
Дети Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Кто такие геланцы?
Сегодня в поселке городского типа Гелан проживает около семи тысяч человек — по утверждению самих жителей. А по данным последней переписи населения — в декабре 2019 года в Гелане было прописано 5834 человека. Из них по национальности 5831 идентифицировали сами себя как таджики, трое — как узбеки. Все граждане Узбекистана. Дети обучаются в школе на узбекском языке. Русским языком владеют почти все в достаточной для бытового общения степени.
Ремонт водяной мельницы. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Тимур Нуманов и Анзор Бухарский одновременно обратили внимание, что таджикский язык, на котором геланцы разговаривают межу собой, заметно отличается от таджикского языка, на котором говорят в Бухаре, Самарканде или в Душанбе. Тут самое время вспомнить об остатках разгромленной Аббасидами в VIII веке персо-согдийской армии Муканны, о которой я упоминал в первой части этих заметок. Можно ли сказать, что геланцы — это и есть настоящие согдийцы, дожившие до наших дней?
Никто из участников нашей экспедиции не является профессиональным антропологом, этнографом или лингвистом, чтобы делать такие заявления. Но мы все обратили внимание, что по антропологическому фенотипу жители Гелана — преимущественно европеоиды, почти лишены примеси монголоидных черт. Вероятно, на сохранение древнего облика повлияли века относительной географической изоляции. Что особенно интересно в 80 километрах от Шахрисабза – столицы Амира Тимура, происходившего из монгольского племени барлас.
Жители Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
***
А ты сам-то кто?.. Как человека с седой бородой, меня, разумеется, быстро выловили геланские аксакалы и пригласили на собеседование. «Откуда вы?». На Востоке заезжих гостей не принято спрашивать, куда они держат путь и, тем более, зачем приехали. Но спросить «откуда» вполне себе вежливо. Чтобы, во-первых, осведомиться, насколько далек и труден был путь. Ну, и о целях визита его отправная точка мудрым расскажет многое.
«Я из Чиланзара», — ответил я простодушно, поскольку трехмиллионный мегаполис слишком велик для того, чтобы весь быть моим домом. Это вызвало взрыв позитивных эмоций. Старики по очереди и даже наперебой стали рассказывать мне, на каком квартале этого крупного спального района Ташкента они купили квартиры своим детям. Многие оказались моими ближайшими соседями.
Жители Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Внутренние мигранты из Кашкадарьинской области в поисках лучшей жизни для подрастающего поколения очень часто выбирают именно уютный и тенистый Чиланзар с его относительно недорогим вторичным жильем, мягким микроклиматом и привычными, почти сельскими инфраструктурами общепита и розничной торговли. При всех прочих благах столицы.
Обсудив это, мы поговорили и о будущем Гелана — каким видят его аксакалы. Всем очевидно, что рынка труда и источников доходов у высокогорного поселения маловато для дальнейшего роста. Поэтому местные очень рады туристам. Их деньгам. Нисколько не возражают, чтобы мы к ним теперь «понаехали». И стараются сделать все для привлечения новых гостей.
Жители Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
К ужасу ташкентских эстетов и знатоков аутентичности, геланские старики вовсе не против перспектив превращения этого экзотического уголка в современный курорт. Они смотрят на все своими глазами, в которых искрится цепкий, практичный взгляд. Мы согласились с тем, что значительная часть традиционного бытового уклада, — особенно старый Гелан и окрестные поля на горных склонах, — должна быть обязательно сохранена. Но принимающие решения государственные чиновники и предприимчивые бизнесмены могут в итоге рассудить по-другому, посчитав все это недостаточно «красивым» и обустроенным.
Жители Гелана. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
В любом случае, я очень рад, что успел увидеть Гелан таким, каким я его увидел.
