День трутня

Стать чиновником в Таджикистане, как и в любой другой стране с высоким уровнем коррупции, значит дорваться до золотой жилы. Законы чаще попираются именно людьми, обладающими властью, и из-за их же некомпетентности и жадности страдают простые люди. При этом многим даже пойманным с поличным чиновникам удается избежать ответственности, а порой даже получить новую должность.

В начале апреля стало известно о задержании должностных лиц Хатлонской области Таджикистана — председателя джамоата (сельской общины) Мехнатабад, местного депутата Раджабали Хурматова и районного землемера Нурмахмада Тоирова — при получении взятки в размере $4,5 тысячи. При этом, как выяснилось, это не первое дело в отношении Раджабали Хурматова. В бытность его председателем Комитета по землеустройству Бохтарского района (ныне Кушониёнского) в 2010 году в отношении него было возбуждено уголовное дело по обвинению в злоупотреблении и превышении должностных полномочий. Тогда его обвиняли в незаконной продаже 6,5 гектаров земли.

Но и до этого коррумпированный чиновник не раз попадался на подобных махинациях. Однако каждый раз ему удавалось выходить сухим из воды и даже получать новые назначения. Как выяснилось, после последнего задержания Раджабали Хурматова еще несколько человек обратились в следственные органы и сообщили о других эпизодах мошенничества чиновника. Они рассказали, что Хурматов брал у них крупные суммы взамен оказания неких услуг, но обещанное не выполнил.

К сожалению, для Таджикистана это далеко не исключительный случай, когда на управленческие позиции назначают людей случайных или уже запятнавших себя различными правонарушениями. Так, в марте местная газета «СССР» писала о задержании завотделом культуры Шахритузского района Умеда Гаффорзода при получении взятки в размере 8 тысяч сомони. По данным издания, всего два года назад Гаффорзода занимался обменом валюты на районном рынке, причем делал это, вероятно, незаконно, так как с 2015 года в Таджикистане запрещен обмен валюты вне банков и их филиалов. Каким образом бывший «валютчик» стал заведовать районной культурой, остается загадкой.

Некомпетентность, или после нас хоть потоп?

Большинство населения Таджикистана знает, что для решения любого вопроса в госоргане нужно «подогреть» чиновников — без этого даже того, что гарантировано законом, добиться практически невозможно. Более того, если завтра на должность уже «подмазанного» чиновника придет другой, то он, скорее всего, отменит решения своего предшественника и потребует новую мзду. И даже если вышестоящие инстанции признают, что решения выносились незаконно, виновных в этом чиновников вряд ли накажут. Разве что случай получит широкую огласку в СМИ.

Например, в 2011 году в поселке Первомайске района Рудаки под снос попало несколько десятков жилых домов и хозяйственных построек, возведение которых Генеральная прокуратура, а затем и правительство признали незаконным, так как эти земли являлись посевными. Было принято решение вернуть их в сельскохозяйственный оборот. Но каждый из собственников этих строений имел на руках решение местных властей района Рудаки о выделении им участков. Более того, жители сектора №15 этого поселка имели также на руках решение правительства №74 от 30.01.2006, согласно которому территория указанного сектора была отведена для использования под приусадебные участки. То есть правительство само дало разрешение строить на этой территории, а потом пошло на поводу у Генпрокуратуры, признавшей решение министров незаконным. Причем под обоими постановлениями правительства в итоге стояла подпись президента страны.

Снесенный дом в Таджикистане. Фото с сайта Ozodi.org

Собственники домов обошли все инстанции и писали многочисленные обращения на имя Эмомали Рахмона, но, как им потом сказали в президентской администрации, главе государства боялись заносить их жалобы, потому что получалось, что президент подписал документ, противоречащий другому правительственному документу. Никто так и не решился указать первому лицу государства на его непоследовательность.

По факту незаконной раздачи земли было возбуждено уголовное дело, и на скамье подсудимых оказался глава джамоата «Первое мая» Мухамадали Шарофиддинов, хотя он не выносил решения о пользовании землей и не выдавал соответствующих разрешений. Это было прерогативой главы района, коим на тот момент являлся Хол Машрабов. Как говорили сами пострадавшие, решение по распределению земельных участков принимал именно он, а председатель джамоата лишь выполнял его поручение. Но на суде эти их показания никто не принял во внимание и все свалили на одного человека, а главные виновники ушли от ответственности.

Пострадавших наказывают дважды

Вообще, сфера распределения и выдачи земельных участков в Таджикистане — клондайк для коррумпированных чиновников. Оставшись без контроля центра, управленцы на местах за вознаграждение разрешают людям строить дома в заведомо не предназначенных для этого местах. Когда несколько лет назад в Таджикистан перестал поступать природный газ из Узбекистана, чиновники прилегающего к Душанбе района Рудаки выдали 400 семьям махалли (квартала) «Зафар» разрешительные документы на строительство домов в непосредственной близости от магистрального газопровода. Кое-где труба проходит прямо через дворы местных жителей.

В этом году, когда Узбекистан возобновил подачу газа, «Таджиктрансгаз» предупредил жильцов об опасности и рекомендовал переселиться в другие места. Однако жители махалли «Зафар» недоумевают: почему власти в свое время дали разрешения, если эта территория не была предназначена для строительства жилых домов. Люди не верят, что кто-то из чиновников будет за это наказан, а вот их могут насильственно переселить на новое место, где им придется заново вкладываться в строительство, причем, возможно, без всякой компенсации со стороны государства.

Газопровод между зданиями в махалле "Зафар". Фото с сайта Ozodi.org

«Получение должности таджикские чиновники воспринимают как возможность обогащения, именно ради этого они рвутся в органы власти, — говорит таджикский политический активист Алим Шерзамонов. — Работа на государственной должности позволяет им, с одной стороны, осуществлять махинации с бюджетом, с другой — делать деньги на выдаче всевозможных разрешений. Причем в правоохранительных органах такая же система. Например, в Хороге (административный центр Горно-Бадахшанской автономной области. — Прим. «Ферганы») был спор тоже по земельному вопросу, который прошел через руки четырех прокуроров. Каждый прокурор выносил по нему свое решение, и каждый раз эти решения были разными, потому что они исходили из своих интересов. Первый взял у людей деньги, вынес незаконное решение, уехал, приехал второй — сделал то же самое, потом третий и четвертый. Был также случай, когда прокуратура Хорога отменила все решения председателя города о выдаче территорий под коммерческие объекты. Потом собственники этих объектов приходили и решали этот вопрос с прокурорами — конечно, за деньги. И таких случаев очень много, потому что нынче на должности приходят делать деньги, а не выполнять свои прямые обязанности».

Бизнес тоже не защищен

Бизнес в Таджикистане, разумеется, тоже не застрахован от чиновничьей коррумпированности и безответственности. За прошедшие годы было много случаев, когда ранее приватизированные государственные объекты спустя какое-то время возвращались государству под предлогом того, что приватизация была проведена незаконно. Это произошло, в частности, с такими крупными объектами, как столичный ЦУМ, санаторий «Шаамбары», швейная фабрика «Гулистон», завод «Таджик Азот» и другие.

В некоторых случаях национализация происходила по политическим мотивам. В частности, в Исфаринском районе были возвращены государству ряд промышленных объектов, приватизированных в свое время экс-депутатом этого района и крупным бизнесменом Низомхоном Джураевым, который впоследствии был обвинен в совершении ряда преступлений и бежал из Таджикистана. В 2015 году решениями экономических судов были признаны незаконными сделки о приватизации фабрики «Гулистон» и завода «Таджик Азот», которые выкупили совместно украинский бизнесмен Дмитрий Фирташ и таджикский предприниматель Зайд Саидов. К тому времени Саидов по политически мотивированным обвинениям был приговорен к 26 годам лишения свободы с конфискацией имущества (позже срок увеличили до 29 лет).

Очевидно, этих примеров потенциальным инвесторам оказалось достаточно, чтобы понять, что вкладывать в экономику Таджикистана очень рискованно. Ту же вышеназванную фабрику «Гулистон» Госкомитет по инвестициям и управлению госимуществом уже в четвертый раз выставляет на торги, однако никто не спешит ее приобретать, несмотря на то что ее стоимость несколько раз снижалась. Хотя до национализации фабрика успешно работала, производя товар в основном на экспорт, что приносило ей хороший доход.

Как отмечает глава Европейского Конгресса таджикских журналистов и блогеров Сайидмухиддин Дустмухаммадиён (Саймиддин Дустов), практика отмены ранее вынесенных решений, начиная с уровня председателей джамоатов и районов до глав городов, областей, министерств и ведомств, в том числе Госкомитета по инвестициям и управлению госимуществом, очень распространена в Таджикистане. При этом у пострадавших практически нет шансов оспорить пересмотр нормативных актов, поскольку судебная власть также коррумпирована и не способна принимать беспристрастные, самостоятельные решения.

«Любое решение любого органа можно отменить, как только затрагиваются интересы более влиятельных или денежных фигур. На республиканском уровне такие действия несут политический характер. Это явление будет существовать до тех пор, пока такой важный государственный институт, как суд, не начнет работать в Таджикистане независимо. Безответственность чиновников становится причиной сокращения инвестиций. Например, в прошлом году заметно снизился приток российского капитала в Таджикистан», — замечает Дустмухаммадиён.

Чиновничья безнадзорность

Практика отмены ранее вынесенных решений свидетельствует о том, что верховенство закона в Таджикистане остается пустым звуком, считает доктор юридических наук Шокирджон Хакимов.

«Прокуратура осуществляет надзор за деятельностью органов государственной власти и управления на всех уровнях, в том числе органов местного самоуправления — сельских джамоатов. Практически все решения председателей местных органов власти утверждаются маджлисами народных депутатов. Если из-за некомпетентности или по другим причинам своевременно не были отменены противоправные действия должностных лиц различного уровня, от этого не должны страдать законопослушные граждане», — говорит Хакимов.

Однако прокуратура, которая так пристально надзирает за рядовыми гражданами и бизнесом, почему-то смотрит сквозь пальцы на деятельность госструктур. Если прокуроры и реагируют на то или иное неправомерное решение чиновников, то это является результатом не перманентного надзора, а происходит в чьих-либо интересах или тогда, когда конкретный случай получает огласку в прессе и общественный резонанс. Так, например, было с установленными Министерством образования и науки правилами выезда педагогов и учащихся за рубеж. Ведомство обязало преподавателей и студентов, планирующих отправиться за границу в командировку или на учебу, согласовывать поездку с властями. Генпрокуратура Таджикистана обратила внимание на неправомерность такого решения только через несколько месяцев после его принятия — когда с соответствующим заявлением выступили правозащитники.

Решение Минобрнауки было незаконным, но не наносило большого материального ущерба гражданам, в отличие от сотен других, касающихся, как уже говорилось, в основном земельных вопросов. Шокирджон Хакимов считает, что пойманные на коррупции чиновники должны из своего кармана покрывать причиненный ущерб, однако такая практика в Таджикистане не распространена. «В отношении должностных лиц, которые допустили грубые нарушения законодательства, должно быть применено не только уголовное наказание, но и гражданско-правовое, в частности, нужно обязывать их возмещать пострадавшим гражданам нанесенный морально-материальный ущерб, — подчеркивает эксперт. — К сожалению, в нашей действительности это случается крайне редко. Все это результат неправильной кадровой политики, коррупции, кумовства, местничества и чиновничьей безнаказанности».