«У вас старая мебель, значит, вы здесь не живете»

В Узбекистане продолжаются массовые сносы: на жилые дома посягают как частные застройщики, так и власти, которые забирают землю и здания для государственных или общественных нужд. Но если конфликт с частными застройщиками может закончиться в суде и порой решается в пользу владельцев квартир, как это было в случае с домом №45 по улице Амира Тимура в Ташкенте, то когда в дело вступает городская власть — жильцам ничего не остается, как согласиться на переезд.

Однако, в экстренном порядке отняв дома, хокимияты не всегда спешат застраивать освободившиеся площади – и они на многие месяцы превращаются в пустыри, а то и в свалки строительного мусора, как, например, в случае с махаллей (кварталом) «Кох-ота», расположенной на ташкентском массиве Себзар.

Срочно снести, ломая мебель

79 частных строений махали «Кох-ота» были снесены в ночь с 29 на 30 сентября 2018 года. Как выяснилось позже, эта территория понадобилась правительству республики для строительства на ней посольского городка, то есть посольств Индии, Китая и Таджикистана.

Бывший житель махалли юрист Хикмат Зиядуллаев рассказал, как происходил снос, и что он в итоге получил взамен жилья.

«О том, что махаллю будут сносить, я узнал где-то в июле от соседей, плюс в доме одного из них увидел вывеску «Штаб», — рассказывает Зиядуллаев. – По закону о сносе нас должны были под роспись известить не менее чем за шесть месяцев, но этого не произошло. Так как никто меня не собирался оповещать, я через несколько дней сам зашел в штаб. После ко мне в дом поочередно заходили какие-то люди, осматривали его, и один из них даже высказался, мол, атмосфера такая, что как будто здесь никто не живет. Я спросил – почему? Он ответил, что у меня очень старая мебель. Как будто бы качество мебели о чем-либо может говорить.

И вот 29 сентября вечером, когда мы с семьей были дома, соседи позвали нас на улицу: там стояла группа людей, протокольно одетых, среди которых был и бывший хоким (глава администрации) нашего Шайхантаурского района Шухрат Санджарович Мухамедханов. Я к нему подошел и спросил насчет сноса и положенного нам по закону другого жилья. Но хоким ответил, что сейчас не время, дескать, потом решим ваш вопрос.

Я для себя понял, что вопрос сноса наших домов должен решиться именно в тот день — 29 сентября. Потому что на следующий день глава государства улетал в Индию, и, как я слышал, там для нового здания узбекского посольства место уже подготовили или даже его уже построили. И наша сторона пообещала, что в Ташкенте будет выделено новое место для индийского посольства.

Пустырь на месте снесенных строений в массиве Себзар. Фото Сида Янышева, "Фергана"

С хокимом района разговор ничем не закончился, и я подошел к хокиму города Джахонгиру Артыкходжаеву. Хоким, узнав, что в моем трехкомнатном доме прописано 16 человек (семь семей), удивился: хотите, говорит, куплю вам в другом месте землю, построю на ней трехкомнатный дом? Но по закону (а на тот момент действовал другой закон, нежели сейчас, нам на каждую семью было положено по квартире, не менее 16 метров на человека). Но диалога с Артыкходжаевым не получилось.

Через какое-то время приехал премьер-министр Абдулла Арипов, который дал задание градоначальнику, чтобы тот до утра всех людей расселил. Артыкходжаев направился в штаб, и первыми к нему на прием попали инвалиды, семьи с детьми-инвалидами либо пожилые люди. Он сообщил им, что предоставит квартиры в Юнус-Абадском районе, неподалеку от торгового комплекса «Мегапланет».

Затем городской хоким пошел по домам, параллельно с этим обходом к каждому дому начали подъезжать грузовые машины, а рабочие – выносить домашние вещи жильцов и в них загружать. У людей не спрашивали, готовы ли они к переезду, хотят ли жить там, где им предложено, либо, возможно, хотят получить денежную компенсацию.

Метрах в тридцати от нашего дома на наших стульях сидел премьер-министр. Мы с моим дядей подошли к нему, присели, и я говорю: «Абдулла-ака, законы принимали вы сами, это раз. Во-вторых, должна быть какая-то справедливость. Как это так – предварительно не уведомив, в один день сломать и не дать взамен причитающееся по закону жилье?» Арипов позвал работника кадастровой службы, тот принес наши документы, и я объяснил: вот это документы мои с сыном, вот – дяди с семьей, вот – моей сестры с двумя детьми и так далее. Он оказался человеком разумным, человечным и дал команду, чтобы нам предоставили жилье «под котлован», то есть в одном из строящихся домов на «Самарканд-Дарвоза».

Мы обрадовались, поскольку понимали, что наш дом в этот день все равно снесут. Отправились в штаб для написания заявлений и оформления гарантийных писем, которые были составлены от лица районного хокимията за подписью заместителя хокима района. А когда я вышел, обнаружил, что наш дом уже ломают. Причем со всей находившейся в нем мебелью и техникой: шкафами, кроватями, коврами, телевизором, титаном, параболической антенной и прочим, под нож экскаватора пошли фруктовые деревья и лежавшие во дворе стройматериалы… К руинам наших домов пройти было невозможно, не рискуя попасть под колеса экскаватора или самосвала.

Как выяснилось позже, не одни мы пострадали таким образом: у кого-то так же снесли дом со всем имуществом, одна соседка не успела вынести консервированные фрукты и овощи, другой сосед не успел забрать новые автомобильные баллоны. Хорошо еще, документы и деньги были у нас с собой.

Нам сообщили, что по гарантийным письмам через восемь месяцев мы получим квартиры на «Самарканд-Дарвоза». А до тех пор нам выдадут деньги на аренду жилья, 11 миллионов 200 тысяч сумов (на тот момент – около $1400), то есть по 1 миллиону 400 сумов в месяц ($175). Честно говоря, на эти деньги ничего приличного в Ташкенте снять нельзя, максимум однокомнатную квартиру далеко не в центре города.

Но из всех моих родственников компенсацию для съема жилья получил только я один. Моим родственникам сказали: у вас есть где жить и компенсация за аренду вам не положена. И заставили переписать заявления, и они, находясь в нервном состоянии и эйфории от того, что получат долгожданные квартиры, согласились.

Но я считаю, что, если государство изымает землю и дом человека, то есть личную собственность для своих нужд, независимо от того, есть у него где жить или нет, оно обязано компенсировать ему эти неудобства. Мы ведь не задокументировали и не стали требовать компенсации за домашние вещи, фруктовые деревья и стройматериалы! Забрали собственность человека — дайте взамен другую или компенсируйте деньгами.

Снос дома в массиве Себзар. Фото с сайта Kun.uz

По истечении восьми месяцев, в мае, мы с сестрами съездили на «Самарканд-Дарвоза» и обнаружили, что из 12 этажей нашего дома построено только четыре. 3 и 4 июня мы получили деньги на аренду квартиры еще за один месяц – июнь. Как я понял, теперь мы, бывшие жильцы махалли «Кох ота», будем получать компенсацию за съем жилья помесячно, пока дом не будет построен.

Я понимаю: для госнужд была изъята земля под нашими домами. Но зачем понадобилась такая спешка? Мы могли бы продолжать платить налоги на землю, имущество, за коммунальные услуги и продолжать там жить. К тому же и для бюджета государства сэкономили бы приличную сумму денег, которые выдали на аренду жилья. А теперь почему-то эта земля пустует! Я могу только предполагать, знает обо всем этом наш президент или нет, но то, что происходит, — стыдно и обидно. Глава государства ведь постоянно указывает чиновникам, что они должны работать так, чтобы люди были довольны, и что не народ для чиновников, а чиновники должны служить для народа. В любом государстве должны соблюдаться права человека, его право на частную собственность».

Чей пустырь?

Почему же на месте махалли «Кох-ота», которую сносили так спешно и варварски, до сих пор пустырь? Может быть, власти города передумали возводить на ее месте посольский городок? Интересно, что, согласно разработанному британцами проекту города-двойника Ташкента площадью в 200 кв. км, все посольства, как и правительство республики, должны будут переехать на левый берег реки Чирчик.

«Фергана» обратилась в Ташкентский городской хокимият с просьбой прокомментировать, почему на месте снесенной махалли «Кох-ота» образовался пустырь, почему там ничего не строят.

Пресс-служба этого ведомства сообщила, что два гектара махалли «Кох-ота» были отведены хокимиятом Министерству иностранных дел для постройки здания посольства Индии (по поводу строительства посольств Китая и Таджикистана хокимият оказался не в курсе дела). «Обратитесь в МИД», — посоветовал пресс-секретарь хокимията.

И действительно, в пресс-службе МИД на запрос «Ферганы» ответили, что «по межправительственному соглашению Узбекистан передал землю махалли «Кох-ота» правительствам Индии и Таджикистана под строительство посольств этих государств, и они сами будут заниматься строительством». «Как мне объяснили, индийская сторона уже отгородила эту территорию», — добавил пресс-секретарь МИДа.

Кто в этом случае поедет на левый берег Чирчика, остается загадкой.

Цена сноса — жизнь

Случай с махаллей «Кох ота» не единственный. С января по март текущего года был практически уничтожен Гидролизный городок, находившийся в самом центре Ферганы. Называют его так, потому что жилье возводилось для сотрудников гидролизного завода, снесенного несколько лет назад.

Эти дома строили в пятидесятых годах прошлого века японские военнопленные: кирпичные стены толщиной чуть ли не в метр, обеспечивающие комфорт печки-контрамарки, наличию которых завидовали соседи из близлежащих новостроек с неработающей системой центрального отопления.

Снос шел стремительно, жителям заявляли, что «инвестор не может ждать». К марту были снесены шесть капитальных двухэтажных коттеджей, а их жители переселены на окраину города в новые, но некачественные строения.

Рабочие разбирают крышу дома в Гидролизном городке. Фото "Ферганы"

Не обошлось и без жертв: 19 января в одной из ферганских больниц скончался житель одного из домов Гидролизного городка Виктор Аристов. Он не выдержал стресса и постоянного давления со стороны представителей хокимията, которые старались как можно быстрее выселить людей из квартир, приговоренных к сносу.

Как выяснилось буквально на днях, на месте Гидролизного городка при участии южнокорейской компании Chang construction group будет построен гостиничный комплекс Model house и уже был заложен первый символический кирпич.

Напомним, ранее сообщалось, что некий застройщик из Южной Кореи планировал на этом месте построить 12-этажные отели и жилые комплексы. Но выше 8 этажей строить ему не разрешили, поэтому от проекта он отказался. В итоге никакого строительства на месте Гидролизного городка долгое время не велось, и на образовавшемся после сноса пустыре находилась свалка строительного мусора.

Приют для бомжей

Не менее примечателен случай со сносом в августе 2017 года старинного здания Института энергетики и автоматики, воздвигнутого за чертой Ташкента (ныне это Мирзо-Улугбекский район столицы) в 1913-1915 годах. До 1917 года в этом доме, построенном из так называемого «николаевского» кирпича по проекту Вильгельма Гейнцельмана и Николая Ботвинкина, размещался Кауфманский детский приют. Затем действовала трудовая школа имени Карла Либкнехта под руководством педагога-просветителя Всеволода Лубенцова. А с 1941 года в здании функционировал Институт энергетики и автоматики Академии наук Узбекистана.

До сноса мало кто знал о существовании этого здания, поскольку находилось оно не в центре города и даже не вдоль проспекта Мирзо Улугбека, проходящего неподалеку, а в глубине жилого массива, за Институтом эндокринологии. Массовый интерес к этому объекту архитектурного зодчества пробудился лишь после того, как замаячила реальная угроза его сноса – с целью переноса на новое место.

Власти заверяли, что здание разберут на кирпичи, каждый пронумеруют и соберут в том же порядке на новом месте, но в это не особо верилось. Судя по тому, как происходил демонтаж здания, никто и не старался выполнить обещания чиновников.

В итоге из тех кирпичей, что удалось сохранить, плюс уже из современного строительного материала клон Кауфманского приюта был воздвигнут в самом центре Ташкента, на улице Сайилгох, которая больше известна как Бродвей, по соседству с Минюстом и Ташкентским юридическим университетом. В будущем в этом новоделе планируется открыть Дом приемов МИД.

Пустырь за бывшим Кауфмановским приютом. Фото Сида Янышева, "Фергана"

А что же выросло на месте Института энергетики и автоматики? Ничего. Зайдя за Институт эндокринологии, сегодня можно увидеть лишь фундаменты жилых домов — и огромный пустырь за ними. Как выяснилось, вместе с бывшим Кауфманским приютом снесли целую махаллю, от которой остались одни развалины.

На пустыре, заваленным строительным мусором, на гнилых матрасах нашли себе приют несколько бомжей. «А где здесь был Институт энергетики и автоматики? Такое старинное здание?» — спросили у них. «А-а, как церковь? Ну так это здесь», — ответили «новоселы». И действительно, портал здания Института чем-то напоминал церковь, только креста не хватало.

Зачем понадобилось переносить приют Кауфмана? Спросили об этом хокимият Ташкента. И там сказали, что сносом Института энергетики и автоматики занималось АО «Узбекэнерго», то есть эта земля находится на балансе Министерства энергетики, а не городской администрации.

Министерство энергетики было создано совсем недавно – по Указу президента республики от 1 февраля 2019 года. Чтобы найти контакты их пресс-службы, пришлось обратиться в правительство Узбекистана, поскольку сайт министерства до сих пор не работает. Однако, как выяснилось, и в правительстве не знают номеров Минэнерго, поскольку «общаются с ним по прямой правительственной связи». Но нам все же удалось выяснить, что Минэнерго сегодня размещается в здании АО «Узбекнефтегаз».

И вот что в этом ведомстве ответили на письменный запрос «Ферганы» по поводу сноса Института энергетики: «Указанная в запросе территория в городе Ташкенте, где ранее находилось здание Института энергетики и автоматики, в ведение Министерства энергетики Республики Узбекистан передана не была»…