Цвет настроения – зеленый

«Ноябрь уж наступил – уж роща выдыхает», – позволим дважды исказить классика в связи с тем, что именно с предпоследнего месяца года в Узбекистане введен долгожданный мораторий на вырубку деревьев и кустарников. И флора может слегка перевести дух, наполнив атмосферу кислородом и поглотив углекислый газ.

Примечательно, что указ президента республики Шавката Мирзиёева, предусматривающий запрет на уничтожение деревьев, был издан спустя ровно десять лет после того, как в центре Ташкента у всех на глазах произошло массовое убийство. Вооруженные топорами и бензопилами наемники под аккомпанемент ценных указаний чиновников и, как выяснилось позже, по приказу главнокомандующего (тогдашнего руководителя страны Ислама Каримова) вырубили вековые чинары в сквере Амира Темура. Столица потеряла часть своей истории, а ее жители – возможность прогуливаться в тени зеленолистных исполинов. Кто же знал, что это было только начало завоевательного похода лесорубов. Ташкентская «резня бензопилой» распространилась по всей стране. Некогда славные своими зелеными насаждениями Фергана, Бухара, Самарканд с годами стали все больше напоминать пустыню.

Вырубка в ташкентском Сквере. Фото из архива "Ферганы"

Если деревья рубят, это кому-нибудь нужно. Поговаривали, что есть некая мебельная мафия, которая приказывает добывать сырье любыми способами, выбирая наиболее ценные для индустрии породы, – чинару, дуб, ясень. Так ли это на самом деле – неизвестно. Важно то, что за последние несколько лет в Узбекистане окрепло народное ополчение, вставшее на защиту деревьев. Гражданские активисты обивали пороги Госкомэкологии, сочиняли петиции, писали письма президенту и правительству, сигналили в соцсетях о случаях незаконной рубки… Мораторий стал итогом усилий этих людей. Однако это скорее победа в битве, а не в войне.

Тринадцать месяцев

Немного рассмотрим мораторий в подробностях. Во-первых, он ограничен по времени, запрет длится с 1 ноября 2019-го по 31 декабря 2020 года. После этих 13 месяцев по предложению экспертов-экологов мораторий на вырубку может быть продлен или отменен. Во-вторых, и это, пожалуй, главное, – указом президента защищены лишь ценные виды деревьев и кустарников, не входящие в лесной фонд. В документе при этом нет списка конкретных пород флоры, считающихся ценными. На выручку пришли соцсети – по Telegram-каналам моментально распространился соответствующий перечень, составленный со ссылкой на правительственное постановление от 2014 года. Из него проистекает, что видов ценных деревьев, запрещенных к уничтожению, немало, в документе перечислены 14: грецкий орех, дуб, чинара, туя, груша, конский каштан, ясень, магнолия, гледичия, ленкоранская акация, можжевельник, софора, тюльпановое дерево, форзиция. В списке «обреченных» пород, которые считаются малоценными и находятся в зоне риска, — айлант, белая акация, клен ясенелистный, тополь и шелковица.

На время действия моратория Госкомэкологии и местным хокимиятам (администрациям) запрещено выдавать разрешения на вырубку ценных древесных пород. То есть если раньше неравнодушные узбекистанцы требовали от лесорубов показать разрешительные документы и только потом могли заявлять о нарушении закона, то теперь любое уничтожение чинар, каштанов и дубов априори является нелегитимным. Это решение важно потому, что было немало случаев, когда нанятые дровосеки, имея разрешение на спиливание двух-трех больных деревьев, уничтожали целые рощи. Впоследствии им могли выкатить мизерный штраф, который покрывала пара проданных мебельному цеху бревен. А стволы к пенькам уже не приклеить.

Фото с сайта Nuz.uz

В документе также прописано, что при проектировании и строительстве, в том числе при прокладке инженерных коммуникаций, следует обеспечить сохранение деревьев. В крайнем случае, их необходимо пересадить на другую территорию. На бумаге требование выглядит логично, но вот как будет на практике? Пока сложно представить, чтобы застройщик потратил силы и деньги, чтобы выкорчевать с корнем вековой платан высотой с пятиэтажный дом и посадить где-то в другом районе.

Как, наверное, в любом законе, в президентском указе о моратории есть лазейки для нарушителей. Прописаны три случая, на которые запрет не распространяется.

Первый случай — растения находятся на плантациях и являются собственностью граждан и организаций. Но тут все понятно — свой огород, что хочу, то и ворочу.

Остальные два пункта весьма сомнительны.

Так, мораторий не распространяется на деревья и кустарники, предназначенные для получения древесины и плодов. Очевидно, что охотники за бревнами могут под предлогом «а у нас по ботанике была двойка» вместо разрешенных тополей спилить дубы. Якобы неумение отличить ценные породы от неценных, конечно, от ответственности не избавит. Но что в итоге? Общественное порицание и незначительный штраф. Прикрыть такой вариант просто: нужно ужесточить наказание по максимуму, вплоть до включения в Уголовный кодекс. Такое поручение законодателям уже дано, так что подождем.

Последнее исключение – самое лакомое для лесорубов. Под запрет не попадает санитарная обрезка и вырубка деревьев, поврежденных в результате воздействия природных факторов или вредителей, больных растений, засыхающих или высохших, а также угрожающих безопасности жизни и здоровья человека или имуществу. Согласитесь, при желании можно любой куст обвинить в «заразности», а дерево — в том, что оно вот-вот рухнет на голову замечтавшемуся прохожему. Под такими предлогами можно и в период моратория наломать немало дров, причем во всех смыслах.

В общем, мораторий – дело хорошее, но не стоит терять бдительность. Как видите, дровосекам нет повода навсегда зачехлять топоры и пилы.

Народ не безмолвствует

Нельзя не отметить еще один важный момент в президентском указе: «одобрить предложение Госкомэкологии, Экологической партии Узбекистана и общественности о введении моратория на вырубку». Редкий случай для центральноазиатской республики, когда мнение общественности не только было услышано наверху, но и внесено в официальный документ. Причем именно многочисленная группа активистов на 90% является инициаторами запрета. Госкомэкологии, который и выдает разрешение на уничтожение флоры, работает по принципу «и нашим, и вашим». Экопартия (ЭПУ) вообще, по сути, политический атавизм. Формально партия была создана в начале 2019 года, но до этого организация просто функционировала под другой вывеской – «Экологическое движение Узбекистана» (ЭДУ). Причем с 2008 года, то есть еще до убийства чинар в центре Ташкента. За период своего существования ЭДУ, если судить по гамбургскому счету, не сделало ничего. Оно молчало, когда рубили деревья во всех городах республики, хотя по сей день имеет 15 гарантированных мест в нижней палате парламента. Но теперь этот бонус у партии убрали, и на предстоящих выборах экологи будут соревноваться с остальными политическими силами на равных условиях.

Вырубка в ташкентском Сквере. Фото из архива "Ферганы"

Инициатива по введению моратория на вырубку, с которой ЭПУ выступила в начале сентября, безусловно, ход для набора предвыборных очков. Впрочем, фокус не удался. Во-первых, она опоздала, так как за несколько дней до этого группа блогеров и журналистов обратилась к президенту и правительству с аналогичной просьбой (притом что они не участвуют в выборах, а действительно переживают за экологию страны). Во-вторых, партийцы, проявив излишнюю осторожность, предлагали установить запрет на полгода, а в итоге срок моратория оказался вдвое дольше. На фоне того, что «коллеги» ЭПУ из Германии — «Партия зеленых» — способны закрывать в стране атомные электростанции и продавливать в парламенте законы о полном отказе от использования угля или автомобилей с двигателями внутреннего сгорания, возникает вопрос – зачем вообще Узбекистану такие экологи-депутаты, которые не могут отстоять ни одной чинары?

Посему последнее слово оставим за народом. Как же население восприняло новость о запрете на уничтожение деревьев? Проанализировав комментарии в соцсетях, имеем на выходе печальную картину. Большинство пользователей выразили схожие мнения: спасибо, конечно, властям за мораторий, но он запоздал – столько деревьев вырублено за это время, что восстановить экологию городов будет сложно. Как пример приведем «крик души» из Ферганы. «Где все были раньше, когда варварски уничтожили все королевские чинары в Фергане, оголили все улицы, испортили микроклимат всего города, разворовали на собственное строительство древесину, а взамен посадили тую, которая через сезон вымерла, и отдали солнцу на растерзание мой любимый город?» – написала пользовательница Facebook. Пессимизм преобладает и у тех граждан, кто размышлял о будущем. Они считают, что после отмены моратория лесорубы начнут действовать с утроенной энергией.

Получается, что мораторий – полумера, которая, впрочем, может хоть на время усилить защиту деревьев. Но чтобы сохранить зеленые насаждения для будущих поколений, необходимо ужесточать наказание для дровосеков, и срочно. Или поступить как в Норвегии, где полностью запрещено рубить лес, распространив эту инициативу и на городскую флору. Иначе лет через 20-30 жители узбекских городов будут видеть чинары и дубы только в школьных учебниках или по телевизору.