Туркестанская капуста в мировом масштабе

В конце апреля фермеры из Туркестанской области (юг Казахстана) пожаловались, что им приходится уничтожать урожай капусты. Причина – карантинные ограничения и связанное с ними снижение спроса. «Уничтожаем пять гектаров капусты. Столько работы — и все впустую. Даже за десять тенге никто не берет. Это все из-за карантина, – говорит автор ролика, распространенного в социальных сетях. – Три фуры сейчас стоят со свежей капустой. Ни денег, ничего не надо. Приезжайте, забирайте бесплатно».

Значительная часть урожая идет на экспорт в Россию, но сейчас, по словам главы региона Умирзака Шукеева, спрос резко сократился (с границы Казахстана и России поступали сообщения, что там застряли десятки фур с овощами). «У нас сейчас [в регионе] 250 тысяч тонн капусты готово. Ее нам вместе нужно как-то разместить, а то потом это будет большая проблема. Потому что уже сейчас [фермеры] шумят», – заявил он.

Правительство в итоге выделило из резерва 1,6 млрд тенге на кредитование фермеров, чтобы они могли провести второй сев, и поручило местным органам власти закупить эту раннюю капусту.

Видео о пропавшем урожае, опубликованное казахстанскими фермерами. Ролик из Facebook Боты Жардемали

Казахстан не исключение. Подобное происходит и в других странах. Карантинные ограничения, подорвавшие глобальную экономику, постепенно снимаются, но сельскому хозяйству уже причинен масштабный ущерб, и он продолжает расти.

Закрытие границ и отдельных регионов привело к тому, что многие фермеры лишились работников. По всему миру сельское хозяйство зависит от сезонных мигрантов – внешних и внутренних. Теперь многие фермеры столкнулись с тем, что урожай просто некому убирать.

«Для нас это большая проблема, – говорит Люк Варнез, который выращивает клубнику на юге Бельгии. – Рабочие не могут приехать из-за карантина. Кроме того, закрыты рынки – а именно там мы обычно продаем свою продукцию». Для сбора урожая ему сейчас не хватает нескольких десятков человек (обычно это были мигранты, в частности из Испании) – в масштабах Европы дефицит может исчисляться сотнями тысяч.

И это только часть проблемы. Сторонники распространенной модели борьбы с коронавирусом – масштабного карантина с приостановкой экономической активности – настаивают на том, что это оптимальный сценарий, позволяющий сократить число жертв (за счет снижения нагрузки на больницы, принимающие больных с осложнениями) ценой временных экономических трудностей и потерь. Оптимальность модели спорна – такие страны, как Швеция и Южная Корея, показали, что можно справиться со вспышкой вируса или, по крайней мере, не допустить, чтобы заболеваемость вышла из-под контроля, без тотальных ограничений.

Но дело и в том, что ущерб экономике и в конечном счете людям, защитой которой объясняются жесткие меры, не ограничивается ни периодом карантина, ни отраслями, которых коснулись ограничения. Закрытие одного сектора может дестабилизировать другие. Нарушение цепочки поставок в одной стране – коснуться других. В данном случае массовое закрытие ресторанов затронуло не только ресторанный сектор. Следствием стало и то, что многие фермеры лишились покупателей (в США около 40% производимых свежих продуктов поступало в сектор общественного питания).

Некоторые успели найти новых покупателей – или даже согласились раздать часть урожая бесплатно. Другие, оставшись со скоропортящейся продукцией, которую некому забрать или переработать, начали ее уничтожать. Фермеры перепахивают поля вместе с урожаем, выливают молоко, массово забивают скот (при этом нераспроданное мясо может отправиться на свалку).

Все это происходит на фоне кризиса и предупреждений ООН о двукратном росте числа голодающих в мире. Но, даже если государство, как в США, согласится скупить бесхозный урожай или хотя бы его часть для раздачи нуждающимся, его все равно нужно собрать, упаковать, может быть – переработать (если речь идет о продуктах животноводства). «Люди смотрят на нас и говорят: как вы смеете выбрасывать еду, когда ей можно накормить голодных? – отмечает один из американских фермеров. – Они просто не представляют, как устроено сельское хозяйство. Как будто мне это [уничтожение продуктов] нравится!»

Мигранты

«Из-за перебоев с работниками фермеры у нас могут потерять половину урожая, – говорит житель севера Индии, выращивающий пшеницу (жатва там приходится на май. – Прим. «Ферганы»). – А если погода испортится, то даже больше». Обычно урожай собирают рабочие-мигранты (приезжие из других районов), сейчас из-за карантина они разъехались по домам. Правительство уже ослабило ограничения, но фермеры все равно столкнулись с нехваткой рабочих рук.

Индийский фермер на пшеничном поле. Фото International Maize and Wheat Improvement Center c сайта Flickr

«Мы сейчас всей семьей собираем урожай, – рассказывает он (из-за отсутствия техники в некоторых районах Индии при жатве обходятся серпами. – Прим. «Ферганы»). – Мы работали две недели по десять часов в день – и пока собрали только десятую часть». «Мы не можем ждать, пока карантин закончится, время жатвы уже пришло, – говорит другой. – Сейчас нам даже дети помогают».

Такие истории приходят и из других стран. В Испании жалуются, что не хватает рук для сбора спаржи. В Бельгии ищут сборщиков клубники. В Новой Зеландии – сборщиков киви.

По данным Международной организации труда, в среднем около трети наемных работников в сельском хозяйстве – мигранты. В промышленно развитых странах, таких как США, их доля может достигать половины. Только один из регионов Испании собирался нанять для сбора фруктов около 16 тысяч работников из Марокко. В Великобритании потребность в мигрантах-сборщиках урожая, по оценке ассоциации землевладельцев и фермеров, может составить около 80 тысяч человек. В США, где власти недавно остановили выдачу виз для сезонных рабочих из Мексики, негативный эффект, как отмечал Роберт Гюнтер, вице-президент ассоциации производителей и продавцов свежих продуктов, может проявиться при производстве фруктов и овощей.

Сельское хозяйство – пример того, как карантинные ограничения, даже если они не касаются отрасли напрямую, могут дестабилизировать технологический цикл. В Индии производители чая дарджилинг, который считается одним из лучших черных сортов, говорят, что пропал почти весь урожай первого сбора (он собирается в марте-апреле и ценится выше других). Власти разрешили работу на плантациях, но лишь с ограниченным количеством работников – и даже такое решение было принято не сразу. В итоге, жалуются производители, время для первого сбора было упущено, собрать успели лишь незначительное количество.

Замены

Мигрантам можно попытаться найти замену. Сезонную работу есть возможность предложить тем, кто лишился ее в других отраслях, например сфере услуг, также пострадавшей из-за карантинных ограничений. Некоторые страны – Великобритания, Новая Зеландия, Япония, Испания – уже пытаются использовать этот ресурс (наряду с другими – например находящимися в стране нелегальными мигрантами, которые временно могут получить разрешение на работу).

Частично это сработало – производители киви в Новой Зеландии, например, заявили, что справились с дефицитом работников. Но аграрии говорят, что, хотя интерес к работе высокий, большинство из соискателей отсеиваются. «Многие просто не привыкли к физическому труду», – отмечает фермер, который выращивает спаржу в центральной части Испании (из 40–50 соискателей, нанятых им для сбора урожая, в итоге осталось около десяти). Других, рассказывает представитель сельскохозяйственной федерации из Бельгии, не устраивает оплата или режим работы.

Жатва в Самарской области. Кадр видеозаписи из YouTube-канала "Ростсельмаша"

В России сельское хозяйство не самая популярная отрасль для мигрантов. По данным Федеральной миграционной службы, опубликованным в исследовании РАНХиГС в середине 2010-х годов, среди иностранных работников из безвизовых стран доля тех, кто был занят в аграрном секторе, составляла менее 10%. Хотя спрос на их труд существует. «Мы ориентируем работодателей на привлечение местных жителей, но самая тяжелая работа остается на долю приезжих, – отмечали несколько лет назад в администрации Волгоградской области. – В грузчики наши люди идут, а вот овощеводство без трудовой миграции не обойдется. Прополка и посадка на полях проходят под солнцем с утра до вечера. На такую работу за 20–25 тысяч рублей ($340–430 по курсу того времени) местные не соглашаются».

С этим столкнулась и в Великобритания. Производители там призвали создать «аграрную армию», чтобы компенсировать дефицит работников. Кампания получила поддержку правительства и вызвала интерес у жителей. Однако особых результатов, по данным на конец апреля, не принесла – хотя соискателей оказалось много (около 50 тысяч), в собеседовании (по видеосвязи) приняла участие лишь десятая часть. На работу в итоге поступили всего 112 человек.

На этом фоне в Европе стали ослаблять пограничные запреты – чтобы все-таки разрешить рейсы для сезонных мигрантов. В Великобритании производители сами организовали чартерные рейсы, чтобы доставить в страну работников из Румынии (предполагается, что речь может идти о тысячах людей). Несколько тысяч – также чартерными рейсами – уже были доставлены в Германию. Возобновление сезонной миграции допускают и власти Италии (до сих пор мигранты из Румынии составляли там около трети сезонных рабочих в аграрном секторе). Власти Румынии заявили, что не одобряют массовых перелетов, но признали, что найти работу для всех потенциальных мигрантов на родине «почти нереально».

Спрос

В апреле владелец грибной фермы, расположенной к югу от Оттавы, столкнулся с проблемой. Треть того, что он выращивал, обычно покупали рестораны – после того как их закрыли на карантин, эта часть урожая оказалась бесхозной. При этом ферма продолжала производить тонны грибов каждую неделю – и излишки накапливались.

Сначала хозяин фермы стал раздавать их благотворительным организациям, но вскоре они заявили, что грибы уже негде хранить. Часть удалось продать в магазины, но этого оказалось недостаточно. Пришлось выбирать – или собирать излишки, нести расходы на хранение и упаковку, рассчитывая продать их в будущем, или сократить производство и уничтожить то, что оказалось ненужным. Фермер выбрал второе. «Мне было тяжело это сделать», – говорит он.

«Урожай накапливается, и его становится просто некуда девать, – говорит президент калифорнийской компании, оставшейся с десятками гектаров бесхозного салата. – Это результат нашего труда, и его приходится уничтожать». В другом штате фермер закопал сотни тонн лука. В Краснодарском крае (на юге России) выбросили десятки тонн редиски (в региональном министерстве сельского хозяйства заявили, что «поставщик не приехал за товаром, потому что спрос на продукцию в других регионах снизился»). В США к середине апреля, по данным Ассоциации производителей молочных продуктов, фермеры выливали миллионы литров молока в день.

Дело не только в ресторанах. На снижение спроса повлияло закрытие школ и вузов (значительная часть молока поступала в школы), а также гостиниц. Некоторые фермеры находят альтернативы – например, продают свою продукцию напрямую потребителям. Но такую торговлю могут осложнять местные законы. И тем, кто снабжал рестораны, непросто переключиться на магазины – для продукции (например молока или сыра) может понадобиться другая упаковка и расфасовка. А перерабатывающие предприятия, которые обслуживали ресторанный сектор, считает Мэтт Гулд, американский эксперт в сфере пищевой промышленности, могут решить, что менять производство сейчас (в расчете на ресторанный сектор) нецелесообразно. «Рестораны рано или поздно откроются, – говорит он. – Так что изменения [в перерабатывающем секторе] могут не окупиться».

Правительство США в апреле объявило, что потратит $3 млрд на закупку излишков продукции (продукты передадут продовольственным банкам для помощи нуждающимся). Но производители, потери которых, по их собственным оценкам, составляют около $1 млрд в неделю, говорят, что этого недостаточно, а поддержка запоздала (помощи у правительства они просили еще в марте, когда в стране стали закрывать рестораны). «Мы и так уже бесплатно снабжаем нуждающихся едой, – заявили они в обращении к властям. – И будем продолжать это делать. Но наша отрасль сейчас переживает собственный кризис».