Меж двух опор метромоста

Две опоры будущей ветки надземного метро Ташкента встали у единственного не только в Узбекистане, но и в Центральной Азии буддийского храма, словно конвоиры рядом с замершим в ожидании приговора узником. Быть или не быть храмовому комплексу «Чаынса» («Сострадание») – этот вопрос снова навис над буддистами Ташкента после того, как столичные власти решили отсечь часть территории культового сооружения и отдать ее под строительство метро.

Снова – поскольку в 2018 году у храма уже пытались отобрать участок земли, чтобы расширить автодорогу. Тогда история получила широкий общественный резонанс, в дело вмешался хоким (мэр) Ташкента Джахонгир Артыкходжаев, и в итоге участок удалось отстоять. Буддисты облегченно выдохнули, но ненадолго.

Весной 2021 года администрация храма узнала о намерении властей отобрать для государственных нужд часть территории комплекса, угодившую в карту строительства надземной ветки метро, которая соединит две станции Чиланзарской и Кольцевой линий.

Официальная процедура изъятия земли до сих пор не началась. Между тем строители копают уже непосредственно у стен храма.

На днях они вывели из строя канализацию комплекса, и деятельность «Чаынса» пришлось приостановить. В храме ситуацию сочли невыносимой и выступили с обращением, после чего метростроевцы и работники водоканала бесплатно починили канализацию.

Но строительные работы продолжаются, и к чему они приведут, в «Чаынса» не знают — с проектом их не ознакомили.

Устно и неформально

«Мы не можем и не хотим препятствовать строительству метро, потому что оно все-таки для общей пользы. Но, с другой стороны, метро к нам пришло, а не мы к нему, и нашего мнения никто не спрашивал. Даже когда ответственные лица представляли проект строительства, почему-то никто не сказал, что мы находимся на пути. А сейчас уже никто не хочет брать на себя эту ответственность. И поэтому ситуация зашла в тупик, — пояснил в интервью «Фергане» официальный представитель храма, заместитель настоятеля Александр Хегай. -

Если смотреть с юридической точки зрения, мы даже еще не знаем, что нас сносят: официально никто нам ни о чем не сообщал. Ни строители, ни чиновники на связь с нами официально не выходят.

Нам просто устно предлагали компенсацию, устно предлагали другой участок земли, но мы предложения о компенсации отклонили, потому что нет гарантии, что на эти деньги мы сможем построить храм на новом месте. Устные договоренности нас не устраивают — столько раз мы обжигались на недобросовестных чиновниках, которые нам, знаете, сколько обещали, еще когда мы были в Ташкентской области, в Зангиатинском районе».

Александр Хегай. Фото Андрея Кудряшова / "Фергана"

Для расчета компенсации нужно произвести оценку изымаемого участка земли и находящихся на нем построек. По словам Хегая, власти предложили, чтобы администрация храма сама провела оценку, причем — за свой счет. Однако, во-первых, эта процедура обойдется в несколько миллионов сумов, во-вторых, согласие на проведение оценки означало бы и согласие на компенсацию. Но в храме обеспокоены тем, что даже если компенсация и покроет стоимость изымаемой части комплекса, она не гарантирует, что на нынешнем или в другом месте храм удастся воссоздать в полноценном каноническом виде.

Дело в том, что канон предполагает наличие не только главного здания, но и различных взаимосвязанных сооружений.

«Усечение даже небольшой части этого единого организма может привести не только к искажению внешнего вида, но и к потере значения храма, его мистического смысла, — объяснял Александр Хегай «Фергане» в 2018 году. — Кроме молельного зала, у нас здесь есть пруд с лотосами и рыбками из Кореи. Лотос – известный символ буддизма: этот цветок, всегда растущий в грязной воде, неизменно остается чистым. Комната монаха, несколько хозяйственных помещений — тоже неотъемлемая часть храмового комплекса. Мы планируем поставить во дворе буддийскую ступу – как завершающий элемент цельности комплекса. А еще в будущем мы собирались сделать крыши у входа в храм – в стиле пагод и крыш традиционного жилища народов, исповедующих буддизм».

Официальная позиция храма

Устные предложения администрация храма получила после того, как, не дождавшись каких-либо официальных уведомлений от властей, направила в Комитет по делам религий (КПДР) при правительстве Узбекистана и хокимият (мэрию) Ташкента аналитическую записку. КПДР не ответил, но его представитель присутствовал на встрече с администрацией храма, которую 13 июля провел заместитель хокима Ташкента по связям с общественными и религиозными организациями Алимардон Каршиев.

На встрече Александр Хегай представил официальную позицию храма:

«1. Единственный буддийский храм в Узбекистане и во всей Средней Азии сносу не подлежит. Его можно только перенести в другое место. В случае переезда он должен быть реконструирован правительством в соответствии с буддийскими стандартами архитектуры.

2. Все договоренности, достигнутые в ходе переговоров с органами власти, оформляются в виде меморандума и подписываются компетентными должностными лицами.

3. Все договоренности и планы, выработанные в результате переговоров, подлежат немедленному доведению до всеобщего сведения путем публикаций в средствах массовой информации и на пресс-конференциях».

По словам собеседника «Ферганы», чиновники неохотно согласились на эти условия, но попросили отсрочку, чтобы перед подписанием меморандума проконсультироваться с хокимом Ташкента Джахонгиром Артыкходжаевым.

«Мы договорились устно, что они [власти Ташкента] перенесут наш храм за свой счет – то есть построят его в другом месте. Но, судя по всему, оценив возможные финансовые затраты, они этот момент заморозили», — рассказывает Хегай.

После июльской встречи в храм несколько раз приходили представители хокимията с устными предложениями о компенсации, которые администрация комплекса отвергла.

ℹ️ «Положением о порядке изъятия земельных участков», утвержденным правительством 16 ноября 2019 года (постановление 911), определено, что при возникновении необходимости изъятия земельного участка между хокимиятом или инвесторами и собственниками будет проводиться открытое обсуждение с участием СМИ. Снос объектов недвижимости без предоставления согласованной компенсации не допускается. Хокимияты не уполномочены принимать решения об изъятии земельного участка.

ℹ️ Согласно закону от 23 декабря 2020 года, принятие решений об изъятии земельных участков для государственных и общественных нужд допускается исключительно после проведения открытого обсуждения с собственниками недвижимости, оценки выгод и издержек, а также обязательного согласования с Централизованным фондом по возмещению убытков физическим и юридическим лицам. Изъятие земельного участка либо его части производится при согласии землевладельца.

Храм по канону — объект притяжения туристов

В «Чаынса» считают, что если уж строить новый комплекс, то с прицелом на развитие паломнического туризма.

«Такие страны, как Вьетнам, Южная Корея, Япония, уже знают благодаря нашим ученым, что буддизм к ним попал не из Индии, как это предполагалось раньше, а через Узбекистан – по Великому шелковому пути. Это все доказано обнаруженными на территории нашей страны памятниками, подтверждено учеными с мировым именем. Около тысячи лет на территории Центральной Азии был буддизм. Это же мировая история, не только история Узбекистана. И поэтому мы хотим развивать буддистский туризм», — пояснил Хегай.

Поначалу чиновникам был представлен большой проект храмового комплекса, его площадь занимала бы примерно гектар.

«Если бы его утвердили, мы могли бы привлечь прямые инвестиции из Южной Кореи и средства наших местных корейцев для строительства. Но из-за того, что вопрос решается на местном уровне, нам сказали: нет, такую землю мы вам выделить не можем, тем более построить, на это понадобится около $4-5 млн.

Мы ответили: хорошо, давайте мы вам другой вариант представим. И уменьшили проект наполовину. Пока официального ответа ташкентского хокимията на наши предложения мы не получили», — рассказал собеседник «Ферганы».

Сегодня храм «Чаынса» занимает 10 соток земли. Он построен в 2016 году, в основном, на средства настоятеля Янг Ки Хуна – монаха из Южной Кореи, который переехал в Узбекистан в 1991 году, а спустя десять лет открыл храм, с тех пор не раз менявший локацию. На возведение и обустройство действующего было потрачено свыше $100 тысяч.

«В 10-15 соток, которые предлагает хокимият, никто не будет инвестировать, там можно только частный храм построить и все.

Мы же предлагаем при участии государства и частных инвесторов построить полноценный канонический храм, который станет достопримечательностью и будет привлекать туристов.

Уже сейчас в Корее есть две группы желающих приехать в Узбекистан и посмотреть храм и буддийские памятники. Но так как ситуация у нас сейчас очень острая, мы попросили их подождать с визитом», — пояснил Хегай.

Посетителей у храма и сегодня немало. Сюда приходят не только местные жители и экспаты из Южной Кореи.

«Сейчас у нас большой приток туристов из России, Белоруссии, Казахстана, Кыргызстана. Приезжают познакомиться, помолиться, заняться медитацией. Также мы проводим обзорные лекции о буддизме. Учет посетителей не ведем, потому что наш храм всегда открыт для всех вне зависимости от вероисповедания и национальности. Мы разрешаем фотографировать, снимать видео — у нас абсолютно все прозрачно», — сообщил Хегай.

Прозрачности администрация храма ждет и от чиновников. А еще хочет зафиксировать все условия и соглашения на бумаге и поскорее избавиться от неопределенности по поводу будущего «Чаынса», в которую храм погрузили год назад.

«Мы сказали чиновникам, участвующим в переговорном процессе: если вы не можете в рамках своих полномочий одобрить наш проект [нового храмового комплекса], то передайте его в правительство. Пусть оно решит, можно его осуществить или нет. Но факт в том, что чиновники среднего звена не довели ситуацию до высшего руководства. А сами они не смогут нам помочь, даже если захотят, — это не их уровень компетенции.

Нам нужно, чтобы высшее руководство узнало о нашей проблеме и приняло мудрое, государственное решение. А мы, скажем так, по-буддистски примем любой ответ», — заключил Александр Хегай.

В пользу позиции администрации храма «Чаынса» говорят как минимум два фактора.

✅ Во-первых, с приходом к власти Шавката Мирзиёева туризм в Узбекистане был объявлен одной из стратегических отраслей экономики, власти озабочены диверсификацией туристских услуг и разработкой новых маршрутов с учетом перспективных видов туризма, включая паломнический. И здесь буддистам есть что предложить: в Узбекистане расположены около 20 буддийских памятников – в основном остатки древних храмовых комплексов и городищ. Самые известные — 13-метровая ступа Зурмала и храмовый комплекс Фаяз-тепа в Сурхандарье. В «Чаынса» готовы создавать проекты в сфере туризма и разрабатывать экскурсионные маршруты.

Отметим также, что Южная Корея, Индия, Япония, Вьетнам и Таиланд, чьих жителей интересует буддизм, включены в список стран, за которыми постановлением президента Узбекистана закреплены ответственные за активизацию взаимодействия в вопросах развития туризма. То есть власти хотели бы привлечь как можно больше туристов из этих государств.

✅ Во-вторых, 2022-й год знаменательный для Узбекистана и Южной Кореи. 30 лет исполнилось со дня установления между ними дипломатических отношений, а 85 лет назад Узбекистан принял десятки тысяч корейцев, депортированных с Дальнего Востока. Страны являются стратегическими партнерами, а скоро по предложению узбекского президента уровень отношений будет поднят до союзнических. Сохранение буддийского храма в нынешнем виде под гарантии государства или строительство нового храмового комплекса по канону отлично вписалось бы в укрепление узбекско-корейской дружбы.

Чего не скажешь о попытках отхватить часть территории «Чаынса».