Это вторая лекция ташкентского писателя и краеведа Бориса Голендера о Великом князе Николае Константиновиче Романове, оставившем большой след в русской истории Туркестанского края, его генеалогии и судьбе. Первая часть — здесь.
Как попал член семьи Романовых в отдаленный Туркестан в конце 19-го века? Какое место этот человек занимал в большом клане Романовых?
Нам ведь известно, что семья императорская была довольно разветвленной. И в этой семье, особенно после событий 1825 года, когда самый младший из членов семьи Николай Павлович стал императором, в этой семье было много детей, у каждого из них еще потомки. И в результате появился такой разветвленный клан Романовых.
И вот в этом клане в особенности большую роль играл Константин Николаевич – младший брат императора Александра II. Дело в том, что из-за событий, как они получились, Николай Павлович даже не собирался стать императором. Ему не было известно о том, что существует особое завещание, и ему предстоит стать помазанником божьим. Поэтому первый его ребенок – Александр II, который потом стал императором, — он родился в семье обыкновенного гвардейского офицера. И никаких там торжественных молебствий и прочих обрядов при этом не происходило.
А вот Константин Николаевич, отец ташкентского великого князя Николая, он уже родился принцем дофином, со всеми положенными этому рангу обрядами. И так получилось, что эта семья очень большая была — пятеро сыновей, две дочери у Константина Николаевича было. И он сам занимал очень большое место в истории России, особенно в те времена, когда создавалась крестьянская реформа, когда Россия выходила из средневековья.
Я должен сказать, что именно Константин Николаевич был творцом всех тех реформ, которые совершались в то время в Российской империи. Нам только кажется, что император Александр II был царем-освободителем. На самом деле вдохновлял его на это младший брат. Вот, наверное, поэтому его старший сын Николай Константинович, блестящий гвардейский офицер, который с отличием окончил военную академию, кстати говоря, единственный из всех потомков Романовых получил награду за учебу, лелеял всегда в своей душе мысль о том, что, наверное, нужны какие-то движения для того, чтобы корона перешла в руки этого клана. Это его и погубило. Он был осужден по глупейшему поводу – пропали случайно, а может быть, не случайно, инспирировано тайными службами России, какие-то драгоценные камни в окладе одной из семейных икон. Эту икону в Мраморный дворец подарил Николай Павлович, император, своему любимому Константину Николаевичу.
И эта икона висела у них в спальне, естественно, туда доступ был ограничен, и придумали быстренько историю о том, что великий князь Николай Константинович выломал эти бриллианты и заложил их в ближайшем ломбарде, что, конечно, было совершенно не похоже ни на какую правду. Удобным поводом для осуждения великого князя стала его личная жизнь. Дело в том, что у него была любимая женщина. В 1871 году Николай Константинович познакомился в Петербурге с американкой Фанни Лир. Вообще говоря, это ее прозвище, а так ее звали Харетт Блэкфорд. И она содержала салон в Париже. Ее танцевальная и деловая известность связана была именно с Францией, а не с Соединенными Штатами, из которых она уехала совсем молодой девочкой. И вот между ними вспыхнула горячая любовь, я бы так сказал. Почти три года они не расставалась, они ездили по Европе, они занимались приобретением произведений искусства.
Собственно, даже Фанни Лир мы можем с вами увидеть в нашем Музее искусств Узбекистана, где она представлена в виде богини Венеры. Это Томазо Солари делал специально с нее скульптуру, подражая знаменитому Канове. Скульптор Канова в таком виде представил сестру Наполеона – Полину Боргезе. Эта тоже скульптура сохранилась. Но они совершенно разные, потому что ташкентская скульптура вот эта мраморная – это живая женщина, а Канова изобразил такой античный идеал, совсем не похожий на сестру Наполеона. Фанни Лир очень любила великого князя, и великий князь ее очень любил. Об этом сохранилась переписка. Известно, что и как они писали, что думали. Они ссорились, они мирились.
Но в конечном итоге вот эта связь с безродной американкой, как называли ее в семье Романовых, была одним из оснований для осуждения великого князя. И Фанни Лир осталась верной памяти своего возлюбленного. Она, сумев покинуть Россию в обмен на документы, которые она отдала тайной полиции, в том числе и завещание великого князя, вернулась в Западную Европу и, наверное, с помощью литературных обработчиков издала мемуары, воспоминания в Брюсселе о своих взаимоотношениях с великим князем Николаем Константиновичем. Поскольку эта книга вышла при жизни всех действующих лиц, она полна правды. И вот с этой точки зрения, конечно, здорово, что книга эта, несмотря на страшную редкость, агенты российского императора уничтожали экземпляры этого тиража по всей Западной Европе в 19-м веке, тем не менее она была переведена на русский язык в Женеве, где была свободная печать, а потом, в 17-м году, она вышла и в России в журнале «Аргус». Был такой журнал в 1917 году, который публиковал все новинки тогдашней литературы. Вот если мы посмотрим, например, один номер журнала «Аргус» за 17-й год, номер 9/10, смотрите, какие здесь авторы. Здесь стихотворения Николая Гумилева, например, здесь стихотворения Зинаиды Гиппиус, комедия Радлова, здесь рисунки замечательного художника Савицкого для этого самого перевода из Фанни Лир и так далее.
Здесь лучшие художественные и литературные силы принимали участие. Это еще до октября 17-го года. И вот здесь были опубликованы эти мемуары Фанни Лир, которые, естественно, в духе того времени названы скандалом, потому что это не что иное, как семейная хроника дома Романовых, «Глава августейшего романа», мемуары Фанни Лир. Отвлечь великого князя от любви с Фанни Лир сначала было решено следующим способом: отправить его на войну. В то время как раз был предпринят знаменитый Хивинский поход, в котором принимали участие несколько отрядов из разных мест Российской империи. Великий князь был туда назначен командиром авангарда. И в составе кауфманского отряда он прошел весь поход до самой Хивы. Причем это очень сложное было и трудное дело.
Приходилось войскам в полном безводии проходить Кызылкум, с этой стороны двигались они в сторону столицы Хивинского ханства – города Хивы. И великий князь не уклонялся от военных действий, он жаждал получить самую желанную для русского офицера награду – белый Георгиевский крест, хоть последней, четвертой, степени. Так ему этого и не удалось. Он только получил Георгиевскую саблю «За храбрость», эта тоже была награда очень высокая, и крест Святого Владимира с мечами «За боевые действия». Но этот Хивинский поход нисколько его не отвлек от личных дел. Кроме того, прибавил еще больше любви к туркестанскому краю. Он буквально заболел Востоком здесь, он стал думать о том, что надо не просто изучать край, но еще и преобразовывать его, а это ирригация прежде всего в условиях тогдашнего Туркестана.
И все это вместе сформировало его характер, потому что до этого он был просто блестящий гвардейский офицер, который интересовался стариной, участвовал в антикварных аукционах в Европе, а теперь он стал исследователем. И вот в дальнейшем, как показала его биография, он очень плодотворно работал в экспедициях. Уже будучи поврежденным в правах, ему все равно разрешало правительство участвовать в этих исследованиях пустынь. Самарская экспедиция 2 года продолжалась. И во время самарской, например, экспедиции ему пришлось участвовать в стычке с текинцами, где вся экспедиция чуть было не погибла. И он показал себя очень храбрым офицером, который умеет в самых неожиданных условиях принимать экстренные решения.
Они вдвоем с Николаем Николаевичем Каразиным, будущим академиком, знаменитым художником, а в то время штабс-капитаном 4-го, по-моему, туркестанского саперного батальона, они сумели отбиться от целого отряда текинцев с лодки на Амударье, где-то между Термезом и Чарджуем. Это тоже очень характеризует характер великого князя, что он был не просто блестящий военный гвардеец, но еще и боевой офицер. Храбрость великого князя не помогла ему, когда тюремщики, начальники тайной полиции и сам император решили его наказать примерным образом. Он был, можно сказать нынешним языком, репрессирован, потому что все это вместе сошлось в его обвинении, его можно было лишить прав состояния, объявить неправомочным, создать специальный, конечно, подкупленный медицинский консилиум, который определил, что он повредился в уме. Он оказался удаленным от всей общественной жизни, его перевозили из одной крепости в другую, из одного отдаленного городка России в другой, и он сменил за 10 лет почти 10 мест ссылки.
В конечном итоге, когда императора Александра II убили народовольцы, он обратился к своему двоюродному брату Александру III, ставшему императором тоже совершенно неожиданно, в молодом возрасте он стал императором, с просьбой, чтобы его перевели в Среднюю Азию, потому что он к этому времени уже стал специалистом по изучению этой части, вновь приобретенной части Российской империи. Его просьба была уважена, имя его не нужно было нигде упоминать, его не должны были встречать как царственную особу, а как обычное частное лицо.
На этот счет существует даже сохранившийся специальный циркуляр Министерства двора, чтобы ему никаких не устраивали торжественных встреч ни в одном из мест, где он будет проезжать. И он 16-ю повозками, потому что у него был собственный маленький двор, то есть прислуга… У него уже к этому времени родился сын, потому что он под фамилия полковника Волынского тайно женился, этот брак тут же расторгли, но дети-то остались. И Надежде Александровне, его жене, пришлось жить при нем как экономке, на правах друга семьи. А было специальное постановление Синода, которое тоже сохранилось, о том, что этот брак расторгнут.
Почему это все происходило? А чтобы у него не было законных наследников. И вот со старшим сыном своим, его звали, между прочим, Артемий, для императорской фамилии странное имя… Но если мы вспомним, что еще в 18-м веке первым предложил конституцию Российской империи Артемий Волынский, казненный при императрице Анне Иоанновне, то мы начинаем понимать, почему такое имя носил сын ташкентского великого князя. И он оказался в Ташкенте в 1882 году. Здесь у него родился второй сын, которого он назвал Александром, в честь Александра Македонского, так же, как свое имение он назвал Искандер в Ташкентской области по дороге в Чимган.
Потом это имя и эта фамилия перешла к его детям, потому что они были незаконнорожденные, судя по документам. И когда возник вопрос, что им надо поступать куда-то в офицеры, а Артемий и Александр хотели быть военными, то они не имели на это никаких прав. И вот из года в год великий князь и Надежда Александровна обращались в Министерство двора и лично к императорам – сначала Александру III, потом Николаю II – с просьбой присвоить хотя бы личное дворянство их детям. Они это дворянство получили в конце 19-го века под фамилией Искандер. Эта фамилия до сих пор действует и существует. Александр III не переносил на дух своего двоюродного брата по личным соображениям, поэтому содержание его в Ташкенте было очень жесткое.
Поскольку он официально не был женат, он искал все время нормального семейного счастья. Так он познакомился в Голодной степи с семьей Часовитиных, уральских казаков. Была такая национальность, это такое нацменьшинство – уральские казаки-старообрядцы, которые еще со времен Екатерины II, скрываясь от церковного гнета, уходили все дальше и дальше на восток, и их поселения, кстати, на Аральском море были, такие были очень строгого устава старообрядцы. Вот с такой семьей и познакомился великий князь. Ему очень понравилась молодая девушка, 16-летняя, Дарья Часовитина, которая вроде бы стала его второй невенчанной женой. Там тоже были дети, трое: дочь, которую тоже назвали Дарьей, и два сына – Николай и Святослав.
В самом конце жизни великий князь задумал жениться церковным браком на Валерии Валерьяновне Хмельницкой, ташкентской гимназистке. Но из этого ничего не получилось, брак был тут же расторгнут, их разлучили. Великого князя, как говорят по-русски, забили в колодки, он 5 лет провел за пределами Ташкента, с 1900 по 1905 год, можно сказать, в заключении, а Валерию Хмельницкую выслали на Кавказ. И судьба ее тоже теряется. Детей, видимо, в этом браке не было. Надо сказать, что и все родственники ташкентского великого князя в годы революции погибли. Самый младший его брат, который командовал российским коннозаводством, звали его Дмитрий Константинович, был репрессирован в годы революции. Племянники его – это дети Константина Константиновича – погибли в Алапаевске в этом ужасном событии, когда членов семьи Романовых сбросили в шахты города Алапаевска.
Об этом меньше сегодня пишут, чем о казни императорской семьи в Екатеринбурге, но это тоже тогда было. Это были его ближайшие родственники. Сам же он, как говорится, под властью, в то время уже советской властью совершенно благоденствовал, то есть он носил красную ленточку в петлице еще в 17-м году. Его никто не трогал, считали его революционером. Поэтому в конце жизни, когда он заболел очень сильно и умер в начале 18-го года, его торжественно похоронили в центре Ташкента, на площади Мустакиллик, в ограде военного Спасо-Преображенского собора. Если говорить о судьбе дворца ташкентского, то он тоже претерпевал самые разные косметические изменения за годы своей жизни уже не в качестве резиденции великого князя, а в качестве первой на территории Центральной Азии картинной галереи. Первоначально этой галереей заведовала первая жена великого князя Надежда Александровна фон Дрейер.
Сохранилась масса документов, подписанных ею. Они до сих пор попадаются в архивах Ташкента. До 1924 года она фактически руководила этим музеем – картинной галереей. Потом ее оттуда уволили, она написала гневное письмо в правительство, оно тоже сохранилось в архивах, что этого делать было нельзя. А в 1934 году и музей был закрыт, и все произведения искусств — картины, скульптуры, мебель – перевезли в другие места, другие помещения, а здесь был открыт Дворец пионеров. Поскольку этот дворец пионеров носил имя Сталина, то, естественно, что на месте Атланта, который стоял, повернувшись лицом к дворцу, был поставлен гипсовый памятник вождю народов.
Но простоял он здесь только до середины 50-х годов. Вокруг, конечно, стояли гипсовые пионеры, как мы теперь называем это скептически, женщина с веслом. Вот такого качества примерно скульптуры, изображавшие горнистов и так далее. Ну а когда культ личности был развенчан, на месте гипсового Сталина была поставлена небольшая скульптура Владимира Ильича с девочкой. Это вообще уже ташкентцы совершенно забыли, тем не менее и такая скульптура стояла перед дворцом. Ну а эти знаменитые вислоухие собаки и олени, которые еще во времена великого князя украшали парк, они появились на фасаде, на заднем и переднем фасаде дворца уже тогда, когда Дворец пионеров был здесь ликвидирован и в течение двух лет здание реставрировалось под Музей драгоценностей и антиквариата Узбекистана. До 1992-го года здесь экспонировались очень интересные экспонаты из драгоценных материалов, в том числе знаменитый дальверзинский клад, обнаруженный археологами в Сурхандарьинской области, бактрийского времени. Здесь были украшения из сокровищницы бухарских эмиров, народные украшения женские и мужские, украшенные кораллами, бирюзой, позолотой, в серебре.
А теперь, после 1992 года, здесь Дом приемов Министерства иностранных дел Республики Узбекистан. Интерьеры дворца сохранены. Кроме того, они украшены картинами, появилось такое дворцовое обрамление. Это действительно представительский дворец, и он с самого начала был предназначен для того, чтобы в выгодном свете показывать произведения искусства, для дипломатических встреч и переговоров был предназначен великим князем. Он здесь и принимал знатных гостей Ташкента, которые шли прямой чередой к нему.
И даже был такой случай, о котором мало совершенно известно, что один из американских корреспондентов уже в 20-м веке взял у него интервью. И великий князь, сам того не понимая, что это интервью, оно будет напечатано в американских газетах, он высказался в демократическом духе о России того времени. И вот только совсем недавно американские исследователи обнаружили газету с этим интервью, и оно опубликовано в 2012 году.
Нелегкая судьба, трагическая судьба изгнанника, который провел почти 40 лет в Туркестане под негласным постоянным жандармским наблюдением, показывает, что великого князя Николая Константиновича с полным основанием можно назвать главным ссыльным дореволюционного Туркестана.
Над передачей из цикла «История Ташкента и Туркестана в биографиях знаменитых людей» работали:
Б. Голендер
П. Кравец
М. Кудряшова
В передаче использованы кадры из фильма «Великий князь Николай Константинович Романов»
Материалы из личного архива Б. Голендера
Ташкент, 2014
