Ташкентский писатель, журналист и краевед Борис Анатольевич Голендер продолжает цикл своих лекций о значимых событиях и персонах в истории Узбекистана. Сегодня мы публикуем его рассказ о ташкентском градоначальнике (голове) начала XX века.
Все лекции Бориса Голендера можно просмотреть и прослушать на канале «Ферганы» в Youtube.
Книга «Мои господа ташкентцы», которую я напечатал в 2007 году, началась вот с этой карты и с человека, которому эта карта принадлежала.
Она попала ко мне в коллекцию ташкентской старины совершенно случайно. Это крупномасштабные окрестности Ташкента и Ташкент 10-х годов XX века. Карта не редкая, но я обратил внимание на надпись, которая здесь внизу была сделана торопливым почерком, и экспликацию разноцветными карандашами. Здесь стояла подпись: «Городской голова Н.Маллицкий».
И вот тогда биография и деятельность этого удивительного человека меня очень заинтересовала, я стал искать его следы в нашем городе. И в результате появилась глава, которая называлась «Городской голова». Мы даже с редакторами спорили, как писать эти слова, обе с большой буквы или только одно. Потому городской голова – это в советское время председатель горисполкома, а сегодня это хоким города. И этот человек удостоился даже статьи в Советской энциклопедии Ташкента, хотя его оба срока, даже больше, он больше двух сроков был городским головой Ташкента, приходятся на дореволюционное время.
Удивительный знаток языков, географии, истории, будущий профессор. Он приехал в Ташкент из Петербурга после окончания историко-филологического института петербургского как знаток языков, восточных и западных. Очень быстро овладел узбекским, таджикским, арабским языком. И преподавал он в учительской семинарии.
Туркестанская учительская семинария – это важнейшее учебное заведение дореволюционного Ташкента, где готовили учителей национальных школ. Они, естественно, должны были знать национальные языки все, которые употребляются на территории Туркестана. И этот учитель, очень знающий, культурный, мобильный, как сегодня говорят, человек, он пришелся ко двору, что называется, и очень быстро занял большое место в бомонде Ташкента, в его элите, среди интеллектуалов ташкентских.
Постепенно я находил его публикации, где всегда уважительно, всегда замечательно было сказано о нашем городе. Это действительно настоящий ташкентец. Мой господин ташкентец, мне тогда подумалось. И родилось название этой книжки.
В 1906 году его направил туркестанский генерал-губернатор, тогда либерал был во главе Туркестанского края, звали его Деан Иванович Субботич, направил его с инспекцией в Бухарский эмират, в Гиссарское бекство, это получается на юге Узбекистана, одно из главных бекств Бухары, где, как стало известно, сохранились еще средневековые зинданы. А, между прочим, по договоренности между российским императорским правительством и бухарскими эмирами зинданы были запрещены на территории Бухарского эмирата. И вот Маллицкий, Николай Гурьевич его звали, воспользовавшись прекрасным знанием языков, сумел подкупить стражников, спустился в зиндан города Гиссара, обнаружил там всякие злоупотребления и так далее и доставил руководству огромный доклад о том, что вот нарушаются соглашения между Российской империей и Бухарским эмиратом. Но этот доклад, к сожалению, противоположную роль сыграл.
Во-первых, генерал-губернатора сместили за либерализм. Потому что эмир пожаловался императору, что государство российское вмешивается во внутренние дела Бухарского эмирата. А Маллицкого уволили от должностей всех государственных, и он вынужден был искать себе другое поприще. Чиновничья карьера окончилась у него на звании статского советника.
Вот на таком перепутье он был избран ташкентским городским головой.
А до этого он руководил газетой, главной газетой Туркестана, почему его, собственно, Деан Иванович и отправил в Восточную Бухару. Газета эта называлась «Туркестанские ведомости». Выходила она с 1870 года и была главным органом Туркестанского края, печатным органом. Естественно, во главе его должен был стоять очень знающий человек. И действительно, Николай Гурьевич Маллицкий говорил по-узбекски как узбек, по-таджикски как таджик. Но его знания арабского языка, древнего и нового, тоже были очень хорошо известны востоковедам. Поэтому такой человек был находкой для городского самоуправления Ташкента.
И вот в 1907 году, в начале 1907 года Николай Гурьевич Маллицкий избран ташкентским городским головой, то есть главой городской администрации Ташкента, тогда она называлась «военно-народное управление», и центр его находился в центре современного Ташкента, где мы с вами и продолжим нашу беседу.
Вот здесь, в Ташкенте, на перекрестке улиц Самаркандской и Воронцовского проспекта, теперь-то и названия улиц здесь нет, здесь расположено теперь Министерство финансов Республики Узбекистан, вот здесь как раз и находилась Ташкентская городская дума, заведовать которой, руководить которой и в 1907 году стал Николай Гурьевич Маллицкий.
Это было очень демократическое учреждение. Дума собиралась через определенное количество времени. 72 депутата избирались на четыре года. И, конечно, в состав этих депутатов входили как жители старого города, их было 24 человека, так и жители нового города, в этом военно-народном управлении.
Перед думой стояли очень важные вопросы. Ташкент был тогда на подъеме. Первое, что нужно было сделать Маллицкому, – это перевести наш трамвай, конку, на электрическую тягу. И он успешно это осуществил в 1913 году. Кроме того, надо было привести дороги в соответствие.
Дело в том, что Ташкент не всегда был шоссирован, очень многие улицы были в непролазной грязи, особенно во время дождей. А наш лессовый… наша лессовая дорога, она превращалась в непролазную грязь во время дождя. Это все надо было замостить, и это делало все городское управление во главе с Николаем Гурьевичем.
И вот на той карте, о которой я говорил, как раз обозначены те улицы, которые за счет городского бюджета были превращены в настоящее шоссе. Их было очень много. И прямо показано, что еще предстоит сделать. А эти вот градостроительные работы были прерваны в 1914 году, потому что городские суммы были конфискованы на нужды обороны и уже дальше благоустраивать город было сложно. Тем не менее Маллицкому все это удавалось.
Ну и не надо забывать, что техника тогда требовала расширения телефонной сети. Между прочим, Николай Маллицкий, он составил такой специальный рейд по телефонным станциям. У нас тогда было всего несколько сот номеров, в Ташкенте, и это считалось большим шиком. Благодаря проверке удалось усовершенствовать телефонную сеть, и Ташкент был телефонизирован уже к 1917 году. Это все заслуги Николая Гурьевича.
Кроме того, в должности городского головы он задумал очень крупные мероприятия. Ну, прежде всего организовать в Ташкенте высшее учебное заведение. Не было тогда высших учебных заведений в столице Туркестанского края.
Для того чтобы пробить этот вопрос в столице, он отправился в специальную командировку, и эту командировку достаточно удачно удалось ему провести. Он с Петром Аркадьевичем Столыпиным встретился, в то время прогрессивнейшим деятелем внутренних дел России. Он оказался родственником ташкентского городского головы, потому что оба они происходили, были родственники Михаила Юрьевича Лермонтова. И в кабинете у Маллицкого долгие годы висел портрет Столыпина, подаренный Петром Аркадьевичем, где было написано: «В память нашего общего предка», имелся в виду Лермонтов.
Столыпин обещал создать университет, ассигновать государственные сведения в ташкентском регионе, вот в этом, в Туркестанском регионе. Но этот университет нужно было создавать после 14-го года, и война этому помешала. Как вы знаете, только в 1918 году удалось осуществить мечту ташкентского городского головы Николая Маллицкого.
Другой вопрос, который он собирался продвинуть, — это строительство гидроэлектростанции здесь, на нашем одном из каналов. Действительно, такую электростанцию построили, но уже построили через десятки лет после этого. Это знаменитая Бозсуйская ГЭС, которая заработала в 1926 году.
Были у него и другие очень важные задумки, и многие из них были исполнены.
Кроме того, ташкентский городской голова регулировал взаимоотношения между старым и новым городом.
Вы, наверное, знаете, что у нас было два фактически города в Ташкенте: старый город управлялся своей администрацией, районной, будем так говорить, а новый город – своей. И эти администрации соединились только в 1929 году. А так как Будапешт Ташкент существовал, каждый со своим отдельным управлением. Ну, а дело-то заключалось в том, что депутатов от нового города было гораздо больше, чем от старого, а налоги платили наоборот. Старый город населенный был, там почти 250 тысяч жителей было, а в новом городе только 40 тысяч жителей. Следовательно, городской бюджет складывался из поступлений из старого города в основном. И вот при своем назначении, как рассказывают, Николай Гурьевич так сказал: «Я теперь буду действовать параллельно. Одна школа в старом городе, одна школа в новом городе. Одна мощеная дорога в старом городе, одна – в новом городе. Мы должны сравнять благоустройство этих двух частей Ташкента, чтобы не было такой большой разницы». Это все слова ташкентского городского головы.
Его дважды выбирали все время на новый срок и, собственно, администрация такого типа прекратилась в 1917 году. И тогда ему пришлось туго. Городской голова – это, в общем, глава царской администрации. Его дважды арестовывали: в 1919 году, в 1931 году. Сохранилась даже переписка. Его внучка пишет в ВЧК, ну, тогда называлось в ПП ОГПУ, Полномочное представительство политического управления, в Туркестане. В моей коллекции есть небольшая открытка, где показан адрес: Полномочное представительство ОГПУ в Ташкенте, комната № 10. И внучка пишет ему о семейных делах.
А когда он вышел из заключения, то пришлось писать письмо самому главе тогдашнего советского правительства Иосифу Виссарионовичу Сталину для того, чтобы бывшему городскому голове разрешили вернуться в свой родной город и жить здесь, а не на поселении где-то там, я не знаю, среди деревень, может быть, теперешнего Южного Казахстана.
Николай Гурьевич был крупный ученый. Он работал над историей и географией Ташкента. Будучи городским головой, он занимался освидетельствованием дворовых участков, документов, которые были в старом городе, и набирал материал для своей большой работы, которая называлась «Ташкентские махалля и мауза». Это единственный документ, который сохранился по названиям, так сказать, нематериальному культурному наследию Ташкента, по названиям наших махаллей, урочищ. Их уже практически не сохранилось, но благодаря вот этой работе Николая Гурьевича, которая была опубликована в 1927 году в большом труде, он принимал в нем большое участие, этот труд в память академика, в честь академика Василия Владимировича Бартольда, великого, всемирно известного востоковеда. И вот в честь него был собран такой удивительный сборник, где много-много замечательнейших, не потерявших значения до настоящего времени статей было опубликовано в 1927 году. И среди них большая работа вот Николая Гурьевича Маллицкого «Ташкентские махалля и мауза». До такой важности это была работа, что ее даже на узбекском языке переиздали после достижения независимости. То есть это не потеряло своего значения и сейчас.
Ну, а как ученый, он был профессор, профессор Туркестанского университета, один из основателей его, он получил звание еще в 20-е годы. Есть фотографии, где он среди самых ученых знаменитых Ташкента снят. Там можно рядом с ним увидеть и Михаила Евгеньевича Массона, и Александра Эдуардовича Шмидта, Евгения Бетгера, и многих-многих других. На одной из фотографий сидит единственная женщина Илария Райкова – это профессор, самый старейший профессор-биолог нашего университета, которая с тех далеких времен дожила до нашего времени. Вот еще мне приходилось слышать ее лекции, разговаривать с ней, то есть долгожитель была. Она тоже вот среди этой плеяды, которая собиралась вокруг бывшего ташкентского городского головы.
Он получил звание профессора, получил звание доктора географических наук. И, несмотря на преклонный возраст, на маленьком самолетике, кукурузнике, облетал Узбекистан и создавал свой огромный труд, посвященный ирригационным работам в Узбекистане. Это уже в годы Великой Отечественной войны. То есть он никогда-никогда не снижал пыла своей научной работы, чем он, собственно, так привлекал к себе людей.
Ташкентский сквер в представлении многих кажется круглым, если на него смотреть сверху, но у него есть прямоугольная сторона одна. И вот в одном конце этой прямоугольной стороны сквера и находилась Туркестанская учительская семинария, куда поступил работать, преподавать историю и географию молодой Николай Гурьевич Маллицкий. А на другой стороне этой же прямоугольной части сквера располагалась редакция «Туркестанских ведомостей» и типография, где печаталась эта первая в Туркестанском крае газета и вообще первая газета в наших местах.
И прежде всего надо сказать, что во главе Туркестанской учительской семинарии в то время работал Николай Петрович Остроумов, замечательный ученый-востоковед. И он стал тестем Маллицкого. Поэтому здесь они работали тандемом, два востоковеда.
И мне, в мою библиотеку попала удивительная статья, очень большая, там почти 30 страниц, посвященная Ташкенту, «Исторический очерк». Этот доклад Николай Гурьевич Маллицкий делал в знаменитом ТАКЛА, Ташкентском кружке любителей археологии, который создавался здесь, вот в этих зданиях гимназии, учительской семинарии. А Николай Петрович Остроумов долгие годы был главой этой академии археологов, историков, которые работали в то время в Ташкенте. И среди них большое место занимал знаток восточных языков Николай Гурьевич Маллицкий. Так что это его родная альма-матер здесь.
И в моем собрании «Ташкентская старина» даже есть маленький визит-портрет, сфотографированный в ташкентской фотостудии, подаренный Маллицким одному из своих учеников по Туркестанской учительской семинарии. Соответствующая надпись есть на обороте фотографии.
Кроме того, заслуживает большого уважения научная добросовестность Николая Гурьевича. Вот он дарит знаменитому ученому-историку Михаилу Евгеньевичу Массону, своему коллеге и другу, книжечку свою, вернее, отдельный оттиск вот этих самых «Ташкентских махалля и мауза». И в посвятительной надписи, кроме обычных в таких случаях слов, он приводит небольшой пример своей добросовестности. Он извиняется перед Массоном, что он ошибочно перевел или определил такое известное в Ташкенте название, как «Дегриз». Потому что так называлась плантация, где один из ташкентских коммерсантов организовал очень знаменитое виноделие. Первоначально название это Маллицкий определил неправильно. И вот когда уже это все открылось, прошли годы, а он изучал старинные ташкентские названия по первичным документам, то есть написанным еще в арабской графике названиям, он считает, что при подарке этом нужно обязательно адресату указать, что здесь вот есть вот такие ошибки.
Это удивительное качество наших старых ученых – добросовестность. Она играет огромную роль и сейчас. Потому что мы пользуемся этими документами, этой литературой, которая не переиздается уже на протяжении столетий и до сих пор пользуется популярностью.
Вот здесь, в ташкентском сквере, мы должны, наверное, проститься с замечательным нашим ташкентцем.
Недаром свою книгу я назвал «Мои господа ташкентцы». Потому что в этом слове есть не только просто значение, но еще и огромное уважение. Потому что эти люди создали фундамент того Ташкента, духа Ташкента, который, не переставая, живет вот уже второе столетие. И такой человек, как ташкентский городской голова, ставший профессором университета, доктором наук и автором замечательных произведений, а, кроме того, еще и учеников он оставил очень многих, целое поколение, я думаю, что такого рода людей надо пропагандировать сегодня. Потому что на них мы должны равняться. Именно так надо работать в своей области, науке, скажем, истории, или географии, или топонимике.
Между прочим, сейчас ведут большие споры о создании нового ташкентского герба. И я должен сказать, что Николай Гурьевич Маллицкий был у истоков первого ташкентского герба. Именно в 1909 году с его подачи был утвержден герб Ташкента в герольдии, в императорской герольдии. А последующие потуги создать новый герб ни к чему, в общем-то, такому заметному пока еще не привели.
Этот древний ташкентский герб, которому уже идет второе столетие, изображался на всех документах, в том числе и вот на документах Ташкентской городской думы. И он представлял из себя золотой французский щит, посередине которого была голубая полоса, а по сторонам этой полосы (ну, герольдически говорят не голубая, а лазурная), а по сторонам, сверху и снизу от этой полосы были расположены два зеленых виноградных листочка. Герб был увенчан городской короной в виде городской стены и перевит виноградной лозой и Александровской лентой, лентой ордена Александра Невского. Вот так выглядел первый ташкентский герб, утвержденный герольдией в 1909 году с подачи Николая Гурьевича Маллицкого.
