Откуда и куда идет ВИЧ

Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией является основным источником финансирования программ по борьбе с ВИЧ в Восточной Европе и Центральной Азии (регион ВЕЦA). Но в работе фонда есть один важный нюанс. Когда страна согласно рейтингу МВФ переходит из разряда бедных в средние (low middle-income countries), Глобальный фонд начинает сокращать в ней свои программы: считается, что у такого государства для борьбы с проблемой уже достаточно собственных средств.

– Распространенность ВИЧ в странах региона (центральноазиатского. – Прим. «Ферганы) составляет примерно 0,2%. Это небольшой показатель. Аналогичный процент наблюдался в России в 1998 году. Однако работать над профилактикой ВИЧ здесь надо, как минимум, по двум причинам. Во-первых, чтобы не повторить путь России, где после ухода Глобального фонда ситуация с ВИЧ ухудшилась. Во-вторых, отсюда идет большой трудовой отток мигрантов в Россию, где распространенность ВИЧ в шесть раз выше, – рассказал в интервью «Фергане» программный консультант ВЦО ЛЖВ (Восточноевропейское и центральноазиатское объединение людей, живущих с ВИЧ) Даниил Кашницкий.

Пока в регионе Глобальный фонд финансирует Таджикистан, Киргизию и Узбекистан. Первыми странами, которые прекратит финансировать фонд, окажутся Узбекистан и Киргизия.

Отвечая на вопрос, что лучше – государственное финансирование профилактики ВИЧ и туберкулеза или использование для этого ресурсов Глобального фонда, Кашницкий напомнил, что, когда фонд уходил из балканских стран, ситуация с этими болезнями там резко ухудшилась.

– Государство оказалось неподготовленным к финансированию подобного рода программ. Не было не только достаточного количества денег, но и понимания, зачем финансировать НКО, которые этим занимаются, если «мы (то есть государство) все можем сделать сами», – сказал Кашницкий. – Надо понимать, что государству проще закупить таблетки, а вот проводить профилактику и работать с людьми оно не очень умеет. Поэтому уже сейчас важно начать работать с властями стран региона и готовить их к постепенному уходу Глобального фонда. Наша «советская» медицина воспитывает умных докторов, но не сильна в вопросах профилактики – особенно это касается уязвимых групп, которые сталкиваются с ВИЧ. Государству нужно объяснять, что работа по профилактике ВИЧ включает в себя распространение средств предохранения, обмен шприцев и другие мероприятия. И на эту работу также важно выделять деньги.

Эпидемия настигает обывателей

Обсуждение перехода стран региона на госфинансирование состоялось в рамках прошедшего в Киеве с 22 по 25 октября форума «Партнерство в ответ на эпидемию ВИЧ/СПИДа: опыт и достижения стран Восточной Европы и Центральной Азии». Форум был организован ВЦО ЛЖВ.

Как рассказала на форуме Екатерина Новикова из киргизской ассоциации «Партнерская сеть снижения вреда», программы профилактики ВИЧ в Киргизии на 90% финансировались донорскими организациями, и главную роль тут играл Глобальный фонд.

– Финансирование услуг со стороны Глобального фонда уже сейчас сократилось в 2,5 раза, – сказала Новикова. – Если в 2014 году оно составляло $7,5 миллионов, то в 2018 было сокращено до $3,5 миллиона. Из 30 НКО, которые работали по теме ВИЧ, были закрыты около половины. Были сокращены пункты заместительной терапии для наркозависимых и пункты по обмену шприцев. После 2020 года мы ожидаем еще большего сокращения, а к 2023 году – полного прекращения финансирования со стороны Глобального фонда.

Екатерина Новикова. Фото предоставлено Ecuo.org

По словам Новиковой, в стране существуют эпидемиологические предпосылки для увеличения роста ВИЧ-инфицированных: ежегодно выявляется более семисот новых случаев ВИЧ. Причем если раньше выявление происходило среди представителей ключевых групп (принимающих наркотики и секс-работниц), то сейчас все больше случаев выявляется среди обывателей, в том числе и постоянных половых партнеров. Таким образом, уход Глобального фонда из страны может привести к резкому увеличению появления новых случаев ВИЧ-инфекции.

– Только устойчивое госфинансирование программ по борьбе с ВИЧ на уровне Глобального фонда предотвратит резкое увеличение распространения ВИЧ-инфекции, – заявила Екатерина Новикова. – В 2017 году потребность в софинансировании программ составляла $1.526.000, но из госбюджета было выделено лишь $630.000. На 2019 год запланировано выделение $870.000 из необходимых $1.827.000.

Тем не менее, по данным Новиковой, к 2023 году власти пообещали полностью покрывать требуемые расходы.

В вопросах взаимодействия НКО с государственными органами Киргизию можно считать передовой страной. Новикова особенно отметила тот факт, что, когда в 2016 году НКО разработали «дорожную карту» перехода на государственное финансирование программ по профилактике ВИЧ, она была включена в государственную программу по профилактике ВИЧ на 2017–2021 годы.

– Киргизия может быть примером для других стран региона, – соглашается Даниил Кашницкий. – Киргизские НКО отлично взаимодействуют с чиновниками и «выбивают» деньги на финансирование программ по профилактике ВИЧ. Аналогичную работу должны начинать проводить другие страны, потому что Глобальный фонд может покинуть и их. В Узбекистане процессы тоже пошли – там государство финансирует программы по ВИЧ уже наполовину.

Не умеют пользоваться презервативами

Вторая тема, которая была впервые поднята на форуме – доступ мигрантов с ВИЧ к лечению. Проблема в том, что основной страной приема мигрантов является Россия, а в ней существует норма о депортации ВИЧ-инфицированных иностранных граждан. Однако совершенно очевидно, что мигранты должны иметь доступ к лечению как в стране исхода, так и в принимающей стране. Именно поэтому центральноазиатский регион нуждается в межгосударственных соглашениях на это счет.

Как отметила врач-инфекционист, старший научный сотрудник ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Анастасия Покровская, государство объясняет сохранение нормы о депортации необходимостью ограничить распространение ВИЧ на территории России. Однако сегодня изоляция и депортация мигрантов – это явно устаревшая форма борьбы с ВИЧ. Тем более, что в большинстве случаев мигранты с ВИЧ не покидают страну, а остаются здесь на нелегальном положении, не имея при этом возможности получать лечение.

Анастасия Покровская. Фото предоставлено Ecuo.org

– Отмена нормы о депортации будет иметь больший эффект в масштабе популяции для России. Сейчас мигранты уходят в нелегальное пространство. В странах исхода они могут получить терапию (то есть лекарства. – Прим. «Ферганы») лишь на три месяца. Ехать за ней снова рискованно, потому что тогда они не вернутся в Россию (поскольку ВИЧ-инфицированных иностранцев в страну не пускают. – Прим. «Ферганы»). В итоге они остаются в России, где даже не могут обратиться со своей проблемой в медучреждения. В результате люди попадают к нам в тяжелом состоянии, что дает огромную нагрузку на медицинскую сферу России. Таким образом, законодательство в сфере ВИЧ ведет скорее к неприятным последствиям, чем к ограничению распространения ВИЧ. Отмена нормы о депортации приведет к обследованию большего количества людей, большему информированию об инфекции и в итоге сохранит сотни жизней. В широком понимании это снизит криминализацию мигрантов, позволит им легально работать и повышать ВВП страны, – отметила Покровская.

Тем не менее, эксперт считает, что нагрузка по лечению мигрантов не должна ложиться только на бюджет России. Должен быть проработан совместный с государствами исхода мигрантов вопрос снабжения их антиретровирусной терапией.

Фонд «Шаги» – это российская НКО, помогающая ВИЧ-положительным мигрантам. Координатор программ этого фонда Кирилл Барскийотметил еще одну проблему: согласно законам России, депортации не подлежит гражданин, у которого в стране есть родственники – граждане России. Однако Фонд ведет не один кейс, когда в реальности эта норма не работает и людей пытаются выдворить из страны несмотря на наличие родственников.

Кирилл Барский. Фото предоставлено Ecuo.org

Затем Барский перечислил барьеры, которые мешают профилактике и лечению ВИЧ. Первый из барьеров – это недостаточная информированность людей относительно ВИЧ и отсутствие элементарных навыков гигиены. В частности, Барский рассказал историю одного мигранта, который обратился в Фонд за помощью и которого в 28 лет пришлось учить, как пользоваться презервативами.

– Второй барьер – это азиатский менталитет, – продолжил Барский. – ВИЧ-положительный мигрант скорее всего не поедет лечиться домой, несмотря на то, что только там он может получать бесплатную терапию. Не поедет он из-за страха, что об этом узнают его родственники, которые его не примут. Третий барьер – языковой. Ты можешь часами рассказывать мигрантам про ВИЧ и его профилактику, а человек понимающе кивать в ответ. Но когда дело доходит до практики, оказывается, что тебя так и не поняли.

Руководитель общественной организации «Центр плюс» Владимир Маяновский также подтвердил наличие коммуникативных проблем рассказом из собственной практики.

– У нас оказалась девушка из Азии, муж которой умер в Москве. Там же она узнала, что у нее ВИЧ и попала к нам. Мы сделали анализы, на основе которых ей назначили терапию. Но дело в том, что принимать антиретровирусную терапию нужно строго по часам в течение всей жизни. Мы девушку из виду не теряли, перезвонили через два месяца – оказалось, что она бросила пить таблетки, так как «почувствовала себя лучше».

По словам Маяновского, вопрос работы с мигрантами по проблеме ВИЧ важен еще и потому, что диаспоральные организации в Москве перенаправляют к ним большое количество людей.

– Например, сейчас наш Центр ведет двух ВИЧ-положительных мигранток, которые будут рожать в Москве. Но надо понимать, что наши ресурсы ограничены, анализы и терапия дорогие, у нас есть резервная аптечка, но помочь всем мы не можем. Чтобы человек получал лечение, надо убрать норму о депортации. Поднимать эту тему надо на уровне всего региона, только тогда может что-то измениться, – считает Маяновский.

Угроза депортации

Представитель таджикского НКО «Гули Сурх», которое работает с ВИЧ-положительными мигрантами, Севара Камилова рассказала, что в ее стране довольно часто молодых людей отправляют на заработки в Россию для того, чтобы они не служили в армии.

Севара Камилова. Фото предоставлено Ecuo.org

– Попадая из семьи сразу в свободную жизнь, молодой человек становится жертвой незащищенного секса и заражается ВИЧ, который у него выявляется в России при получении патента. Даже статистика свидетельствует, что если 5–6 лет назад основным путем распространения ВИЧ в Таджикистане был инъекционный, то сейчас 50-60% инфицированных заражаются половым путем, – отметила Камилова.

Плохая экономическая ситуации в Таджикистане накладывается на стигматизацию и дискриминацию ВИЧ-инфицированных. Поэтому часто единственная возможность для человека с ВИЧ выжить – это уехать на заработки в Россию.

– Из-за нормы о депортации наши граждане въезжают в Россию нелегально, не становятся на миграционный учет, не оформляют патент, – говорит Камилова. – Так как антиретровирусную терапию выдают только на три месяца, они часто остаются без лечения. Поэтому мы по мере возможности стараемся передавать лекарства, но это не всегда получается. Сейчас ведутся интенсивные переговоры между российским МИД и Минздравом Таджикистана, чтобы облегчить нахождение наших мигрантов на их территории, но мы понимаем, что у России нет средств обеспечивать наших мигрантов терапией. Поэтому я также поддерживаю идею адвокатирования и отмены нормы о депортации на уровне всего региона, чтобы мы могли помогать нашим мигрантам сообща.

Участники конференции. Фото предоставлено Ecuo.org

Эксперты сошлись во мнении, что вопрос миграции перестал быть только экономическим и уже серьезно затрагивает вопросы здравоохранения, как в России, так и в странах исхода мигрантов. Мигранты же стали теперь самой стигматизированной и лишенной прав группой, интересы которой практически некому защищать, если речь идет о ВИЧ. По итогам конференции было решено разработать стратегический план по работе с ВИЧ-инфицированными мигрантами и лоббировать их интересы на межгосударственном уровне.

– Мы постоянно говорим о защите прав секс-работников, наркопотребителей и находящихся в заключении людей. Но забыли о мигрантах, а ведь они являются самой ускользающей группой. Они уязвимы и боятся заявлять о себе. У нас нет сильных объединений, которые занимаются здоровьем мигрантов, и на это никогда не выделялись деньги международных организаций. Важно, что вопрос здоровья мигрантов зазвучал на конференции такого уровня. Пока серьезным препятствием в лечении мигрантов с ВИЧ является России с ее нормой о депортации. И она же – главная страна по приему мигрантов, поэтому даже если Россия не даст ни одного рубля на лечение иностранцев, но перестанет угрожать людям депортацией – это полностью изменит ситуацию. Уже после этого можно будет договариваться, чтобы страны высылали препараты мигрантам или налаживали канал обмена антиретровирусной терапией. Я беседовал с представителями всех стран региона и, если норма будет отменена, СПИД-центры готовы перенаправлять лекарства в Россию, – заключил Даниил Кашницкий.